Германский офицерский корпус в обществе и государстве. 1650–1945

В тот революционный год телесные наказания были объявлены «вышедшими из употребления» согласно королевскому указу от 11 октября, после того как специальная комиссия на этот счет порекомендовала сделать такой шаг, поскольку это было сделано по всей Германии (приложение 24). В соответствии с тем, что предписывали регуляции начиная с 1819 года, от таких наказаний на самом деле было мало пользы, в то время как березовые розги и дубинки были отменены еще в 1821 году и в 1826-м соответственно. Были явные уступки гуманитарным принципам, однако в 1848 году реакция все еще действовала в высших военных кругах – в Баварии даже больше, чем в Пруссии, и в Баварии полному упразднению телесных наказаний все еще активно сопротивлялись. Однако гуманные идеи вскоре взяли верх, и в этом надо отдать должное генералу фон Лезюиру (см. приложение 25), который вскоре после этого был назначен военным министром.

В целом понятие дисциплины в формальном смысле этого слова развивалось довольно неровно в разных постоянных армиях после образования рейха в 1871 году; но в сущности, все они двигались в одном и том же направлении и с той же конечной целью. В воздухе носился новый дух, новое представление о людях и государстве, и, как заметил Арндт, появилась основная идея о монархе как о правителе по закону, а не превыше его. Таковы были факторы, которые оказали наиболее сильное влияние на развитие армии. Опасения реакционеров, что более свободная дисциплина или более легкие наказания положат конец армии и власти, не были обоснованными, ибо армия едва ли была заражена революцией 1848 года, и объединенные германские армии продолжали одерживать решающие победы над Францией.

И как ни парадоксально, эти факторы успеха придавали мощный импульс установке на муштру и парады, а вместе с этим и на укрепление абсолютистской, авторитарной концепции руководства. Эти широко варьирующиеся направления образа мыслей вскоре привели к конфликту и послужили толчком для инцидентов, которые давали основание для яростных дискуссий в прессе и в рейхстаге. Начиная с 70-х годов и далее тема дурного обращения с солдатами сделалась частью шаблонных дебатов в рейхстаге и на страницах печати.

Глава 23 Обращение с подчиненными

Статистика наказаний за дурное обращение с подчиненными является показателем того факта, что даже в последнюю четверть XIX века и в первые годы XX германский офицерский корпус все еще не до конца расстался с прежним авторитарным, холодным и профессиональным подходом к роли офицера и его функции лидера. То здесь, то там мы наталкиваемся на следы традиции, уходящей корнями в те времена, когда эпоха ландскнехтов завершилась подъемом абсолютизма. В рассматриваемое время этот строй совершенно не соответствовал социальным гарантиям и законам о компенсации для рабочих, ибо каждый акт разрабатывался с тем, чтобы примирить рабочий класс с государством, «классами собственников» и с капиталистическим порядком общества. В то же время никто не отрицал, что социальная политика, проводимая Бисмарком, на самом деле содержала в себе некие черты, которые говорили о резком отходе от патриархального феодализма.

Феодальные полудикие времена, когда еще не было нации в нашем понимании этого слова, породили обычай дурного обращения с солдатами. Жизнь человека ценилась крайне мало, тем более жизнь человека низших сословий, и доброта, которую проявляли к ним представители высших классов, была скорее проявлением милости, чем долга. Однако с 1870 года и далее, до 1914 года, дурное обращение с солдатами было предметом справедливой озабоченности вышестоящих. Некоторые акты, вероятно, были совершены и оставлены без внимания молодыми офицерами по ходу обучения рекрутов; в других случаях, без сомнения, унтер-офицеры злоупотребляли своей властью за спиной офицеров. Подобные злоупотребления совершались на самом деле в десять раз чаще, чем случаи дурного обращения офицеров с рядовыми, и офицеров наказывали за оскорбления суровее, чем унтер-офицеров и сержантов. Первые были лучше образованны, и от них ждали, что у них будет выше чувство ответственности. Конечно, в других обстоятельствах они не преминули бы показать, насколько живым и тонким чувством чести они обладают. Мораль очевидна. Однако степень, до какой эти случаи отражались на офицерском корпусе в целом и вредили его общей репутации, не так-то просто определить.