Германское подполье в 1942—1944 годах

После вторжения в Норвегию, но до нападения на Францию и Нидерланды военные, участвовавшие в заговоре, по инициативе генерала Бека связались с бывшим канцлером Йозефом Виртом, убежденным антинацистом, жившим в эмиграции в Швейцарии. Они попросили Вирта задействовать свои англо-французские связи, чтобы установить намерения западных держав на тот случай, если произойдет военный переворот и им удастся сбросить Гитлера. Неопределенный уклончивый ответ пришел в то самое время, когда началось наступление на Западе.

Тем временем заговорщики предприняли несколько бесплодных попыток убедить отдельных фронтовых командиров в неизбежности поражения, если Гитлер нападет на Нидерланды и Францию. Генерал Томас объехал ряд генералов, включая Лееба, Бока, Рундштедта, Манштейна и Соденштерна, склоняя их отказаться от нападения на Голландию и Бельгию. Он уверял, что в ходе последующего кризиса Берлинский гарнизон арестует Гитлера и армия возьмет верх. Генералы вежливо слушали. Они одержали большие победы в Польше и Норвегии и, опьяненные перспективой завоевания всей Европы, не верили этому вечному скептику и критику Адольфа Гитлера. И еще они знали, что линия Мажино, протянувшаяся вдоль бельгийской границы, — это фарс. Пусть только двинутся танки!

Полковник Сас рассказал мне, что 3 мая Остер сообщил ему о начале наступления 10 мая. 4 мая Сас получил запрос от своего правительства, которое просило его подтвердить предупреждение, полученное от представителя Гааги в Ватикане.

В воскресенье перед началом наступления жена одного из немецких полицейских чиновников позвонила Сасу и сказала, что ее муж на несколько дней уезжает в Голландию. Сас сообщил своему правительству, что, насколько ему известно, нападение назначено на пятницу. Подозрения голландцев подтвердил тот факт, что те самые официальные лица, которые сыграли роковую роль во вторжении в Польшу, подали заявления на получение нидерландских виз.

В четверг 9 мая в правительственном районе Берлина воцарилась напряженная атмосфера. Сас и Остер встретились последний раз в жизни. Остер еще раз подтвердил, что приказ о начале наступления на Запад отдан. Они вместе пообедали. «Я чувствовал себя как на поминках», — рассказывал мне Сас.

После обеда Остер поехал в военное министерство на Бендлерштрассе, чтобы посмотреть, не произошло ли каких-нибудь изменений. Ничего не изменилось. «Эта свинья [обычный для Остера способ называть фюрера] уехал на Западный фронт, — рассказал Остер Сасу. — Надеюсь, мы с вами увидимся после войны». Но этому не суждено было случиться. Как говорил мне полковник Сас, генерал Остер был непреклонен в своем стремлении уничтожить Гитлера и, вероятно, ждал, что погибнет во время одной из таких попыток. Как и его шеф Канарис, он был фаталистом и, так же как он, был казнен нацистами. Полковник Сас вспоминал слова Остера, обращенные к его детям: «Дети, дети, какое у вас было солнечное, счастливое детство. Чего же еще вы ждете от жизни?»

Простившись с Остером, полковник Сас предупредил своего министра и бельгийского военного атташе. К его удивлению, через двадцать минут он смог дозвониться до Гааги и произнести зашифрованную фразу: «Завтра на рассвете, держитесь».

После того как захват Голландии, Бельгии, Люксембурга и Франции завершился, Гитлер триумфально вернулся в Берлин. Теперь генералы, которые предостерегали, что эта агрессия станет катастрофой для Германии, выглядели недоумками. Потребовалась настоящая катастрофа, чтобы разрушить чары, которыми Гитлер околдовал немецкий народ и немецкую армию.

Мир ждал германского вторжения на Британские острова. Опьяненный завоеванием Франции и уверенный в том, что Англия капитулирует, Гитлер колебался. Скорость, с которой проходили завоевания, не вписывалась в его график. Необходимый для вторжения в Англию флот не успели подготовить, а осень сменилась зимой. Тем временем воздушная битва за Британию была выиграна незабываемыми Королевскими воздушными силами Британии. Не имея превосходства в воздухе, начинать вторжение в Британию не представлялось возможным. Непокоренная Британия означала долгую войну, а долгая война требовала больше украинского зерна и кавказской нефти, чем дала бы Россия, на какие бы еще уступки ни пошел Гитлер.

В конце 1940 года, вероятно даже до его бурной встречи с Молотовым по поводу политики на Балканах, Гитлер приказал начать тайную подготовку к разгрому России. В то время Генеральному штабу ничего не сообщали. (Согласно показаниям фельдмаршала Паулюса в Нюрнберге, первоначальные директивы о нападении на Россию появились 12 декабря 1940 года.)

В начале 1941 года один из самых решительных заговорщиков, генерал Хеннинг фон Тресков, был назначен в штаб группы армий «Центр», которой в скором времени суждено было оказаться на русском фронте. В качестве адъютанта к нему присоединился Шлабрендорф. Тресков увидел возможность возобновить подготовку путча.