Германское подполье в 1942—1944 годах

Прежде чем произошло мое знакомство с Гизевиусом, с обеих сторон была проведена немалая предварительная работа. Он служил вице-консулом в Генеральном консульстве Германии в Цюрихе. Я был американским правительственным чиновником при дипмиссии США в Берне. Наши страны находились в состоянии войны, и встреча между нами едва ли соответствовала протоколу. Я постарался узнать все, что можно, о человеке, с которым мне предстояло встретиться, и полагаю, он сделал то же самое. Гизевиус был хорошо знаком с находившимися в Женеве представителями церкви, которым я полностью доверял, был другом Нимёллера, и познакомил нас мой близкий коллега и главный советник по германским делам Геро фон Шульце-Геверниц — блестящий знаток немецкого характера. Геверниц был американцем немецкого происхождения. Его отец — ведущий либеральный профессор в университетах Фрейбурга и Бреслау — имел нескольких близких друзей среди видных немецких антинацистов и знал, кому можно доверять. Его друзья, в свою очередь, понимали, что он будет достаточно осторожен, чтобы не подвергать риску их безопасность, поскольку сознает, что на кону их жизнь и жизнь их родных. Из этого взаимного доверия родились взаимоотношения, позволявшие нам тесно взаимодействовать с антинацистами в Германии.

Конечно, у Гизевиуса имелись причины для осторожности. Неосмотрительность была бы фатальна не только для него, поскольку он курсировал между Цюрихом и Берлином, она могла навлечь опасность на заговорщиков в Германии. Тем более что он не принадлежал к тем людям, которые могут с легкостью оставаться незамеченными. Шести футов четырех дюймов ростом, соответствующего телосложения — на нашем подпольном жаргоне мы звали его Малыш — и близорукий настолько, что получил освобождение от службы в армии, Гизевиус походил скорее на ученого профессора латыни или греческого, чем на человека, занятого самой опасной в мире работой, участника немецкого подполья и заговорщика. Свою деятельность он вел под прикрытием сотрудника службы адмирала Канариса и чиновника Германского генерального консульства в Цюрихе. Несмотря на свое длительное участие в тайной нелегальной работе, Гизевиус, похоже, никогда не мог совладать со своим страстным желанием высказать, что он думает о нацистах. К счастью, люди воспринимали его несдержанность только как попытки спровоцировать их на неосмотрительные высказывания — излюбленную практику нацистов.

Гизевиус входил в группу заговорщиков из абвера. Являясь близким другом адмирала Канариса и генерала Остера, он был отправлен ими в Швейцарию для установления контактов с внешним миром, которые могли бы помочь заговору против Гитлера. Они, естественно, надеялись, что ему удастся вызвать интерес со стороны западных союзников, особенно Соединенных Штатов и Англии.

В ходе моей работы в Швейцарии я познакомился и с некоторыми другими немцами, имевшими в целом такие же взгляды, как Гизевиус. Эти люди считали, что победа нацизма и уничтожение свободы в Европе, а может быть, и во всем мире, стали бы гораздо более страшной катастрофой, чем поражение Германии. Фактически они чувствовали, что возрождение Германии возможно только через поражение Гитлера, и хотели добиться этого поражения как можно быстрее и до того, как ядро германской цивилизации будет уничтожено тотальной войной. Они хотели, чтобы союзники победили прежде, чем Германия будет превращена в прах и все ее ценности — как материальные, так и духовные — исчезнут. Они верили, что еще остается то, что может стать основой для строительства новой Германии. И прежде всего смотрели на запад, но часто с завуалированной угрозой, что, если мы откажемся поддержать их надежды, им ничего не останется, как броситься в объятия России.

Только постепенно по мере укрепления взаимного доверия я стал узнавать первые подробности об организации и планах немецкого движения Сопротивления.