Германское подполье в 1942—1944 годах

В тот же вечер ее и ее брата обезглавили. Вскоре после этого были казнены профессор Губер и другие члены «клики Шолля», как назвали ее нацисты. Эти события имели глубокие последствия для Мюнхена. Весь город был потрясен смелостью молодой девушки. Сегодня ее имя носит одна из школ Берлина.

Между университетскими преподавателями и заговором Бека — Гёрделера существовали некоторые контакты.

Осенью 1942 года пастор Бонхёффер посетил Фрейбургский университет и убедил нескольких доверенных преподавателей подготовить меморандум о позиции конфессиональной церкви в деле восстановления Европы, основанном на предположении о поражении Германии. За этим последовала тайная встреча преподавателей и церковных лидеров с Гёрделером. В результате этой встречи появилась рукопись, ставшая частью интеллектуального арсенала путча. После 20 июля эти преподаватели: Адольф Лампе, Константин фон Дитце, Герхард Риттер, Вальтер Юкен и Эрик Вольф — были арестованы, но вошедшие в Берлин русские освободили их.

Кроме них Гёрделеру помогали несколько преподавателей Берлинского университета, в особенности профессор права Рудольф Сменд. Сменд и Гёрделер были близкими друзьями, и первый посоветовал потенциальному канцлеру, как прорваться сквозь правовую путаницу, которую создали нацисты, чтобы обезопасить себя, — не простая задача, что мог бы подтвердить любой военный правительственный чиновник.

Одной из самых странных фигур подполья был Альбрехт Хаусхофер, сын знаменитого гитлеровского геополитика. Это был толстый, эксцентричный, романтичный и, безусловно, блестящий человек. Так же как и его отец, он занимался геополитикой и путешествовал по всему миру. Кроме того, он был закадычным другом Рудольфа Гесса, и в те дни, когда он был нацистом, входил в штат Риббентропа, а затем Папена.

Впервые он засомневался в здравомыслии нацистов, когда Гитлер захватил Чехословакию. Позднее Хаусхофер убедился в том, что Германия не сможет завоевать мир, если считать критерием прозорливости нацистов перелет Гесса в Англию. «Как можно делать политику с такими глупцами?» — спросил он, услышав о безумной авантюре Гесса.

Гитлер, который был совсем не уверен, что за действиями Гесса не стоит сам Альбрехт, вызвал его в Берхтесгаден. Хаусхофер с легкостью оправдался, но позднее написал Гитлеру, что война будет иметь катастрофические последствия для Германии. Он был арестован, но вскоре отпущен, вероятно, из уважения к его отцу. Тогда он сблизился с заговорщиками и, в конце концов, стал душой заговора. После 20 июля он попытался перейти швейцарскую границу, но был схвачен в Баварских Альпах. За несколько дней до освобождения Берлина Альбрехт и несколько других заключенных тюрьмы Лехртерштрассе (Альбрехт знал о контактах Гиммлера с Попицем) были убиты эсэсовцами. Русские обнаружили его мертвое тело в подвале соседнего с тюрьмой дома, разрушенного бомбежкой.

Альбрехт Хаусхофер был типичным порождением германского молодежного движения, которое способствовало приходу катастрофы и, в конце концов, само стало ее жертвой. В последние дни перед смертью он написал серию сонетов на мятых клочках бумаги, добытой у тюремщиков. В них отражена история его разочарования в нацизме и разрыва с отцом — отцом, который «помог дьяволу вырваться в этот мир». Но Альбрехт осознал как свое участие в этом, так и свою вину. Его вина была совсем не в том, за что его посадили в тюрьму, а в том, что:

Я рано осознал масштаб потерь,
Я упреждал, но я не бил в набат,
И ныне знаю я, что виноват…

Приговор, который вынес себе Хаусхофер, применим ко многим немецким интеллектуалам. Они тоже виновны в своем осторожном равнодушии. И вина большинства из них больше, чем вина Хаусхофера. Потому что он, когда с запозданием понял, во что нацизм превратил Германию, не остался молчаливым наблюдателем. Он рисковал своей жизнью и лишился ее.

Глава 10. Связи с зарубежными странами

Я приехал в Швейцарию в ноябре 1942 года, когда в войне произошел перелом. Под Эль-Аламейном была одержана победа, успешно развивалась оборона Сталинграда, а войска союзников высадились в Африке за день до того, как я пересек швейцарскую границу. Я стал последним американцем, легально прибывшим в Швейцарию до того, как немцы заняли юг Франции и путь в Швейцарию оказался отрезан. До того, как в августе 1944-го американские войска пробились к границе в районе Женевы, Швейцария оставалась островом демократии в море нацистского и фашистского деспотизма. Единственным, что позволяло нам контактировать с внешним миром, была радиосвязь.