Герои 1812 года. От Багратиона и Барклая до Раевского и Милорадовича

«…Часть арьергарда с пехотою заняла позицию, хотя не довольно выгодную, при селе Полянинове, но будет держаться сколько можно. Другая часть отойдет на 3 или 4 версты и займет там другую позицию. Ежели с 1-й позиции буду сбит, перейду на вторую и стану там держаться до самой крайности…»

Перед этим, 20 августа, состоялся другой бой, который с перерывами продолжался весь день и прекратился только перед наступлением темноты.

22 августа командир армейского арьергарда дал знать Багратиону о том, что преследование русской армии ведет уже лично сам император французов, который делает все, чтобы «облегчить» свои войска в погоне за отходящим перед ним противником:

«Император Наполеон по слухам находится близ своего авангарда, из армии их целой день отправлялись слабые, больные и худоконные назад к городу Гжати (Гжатску. – А.Ш.)».

Последний свой бой с войском маршала Иоахима Мюрата арьергард провел у стен Колоцкого Успенского мужского монастыря в 8 километрах к западу от Бородина. В 9 часов утра французы двумя сильными пехотными колоннами, при поддержке кавалерии, атаковали позицию русских. Коновницын удерживал ее до тех пор, пока над арьергардом не «встала» угроза обхода его правого фланга полками 4-го пехотного корпуса, которым командовал вице-король Италии Евгений Богарне, пасынок Бонапарта, усыновленный Наполеоном и прошедший с ним весь Русский поход.

После боя у Колоцкого монастыря арьергард отошел на поле Бородина и соединился с главными силами кутузовской армии. После 23 августа он перестал существовать как самостоятельный отряд, до конца выполнивший свою многотрудную задачу. Это сделало имя арьергардного начальника еще более популярным в рядах русского воинства в «грозу 12-го года».

В отечественных мемуарах, относящихся к военным событиям 1812 года, о действиях арьергарда Главной русской армии после ее отступления от Вязьмы до Бородинского поля написано немало. Оценки здесь однозначны: действия искусного П.П. Коновницына и его доблестных (другого слова искать не надо) войск заслужили самой высокой похвалы. То есть честь бойцам арьергарда и его начальнику была оказана современниками по «истинным заслугам» на дороге Смолянке.

В то время начальник штаба 1-й Западной армии генерал-майор А.П. Ермолов, человек, в силу своего характера не «рассыпавшийся» на похвалу коллегам по армейскому генералитету, тоже «отдал дань действиям арьергарда». В ермоловских «Записках» о том сказано не много, но зато простыми словами (и как!):

«…Авангард от Вязьмы, находившийся в команде Коновницына, отступал, упорно защищаясь на каждом шагу. Платов по неудовольствию оставил командование арьергардом…

От Гжатска арьергард имел несколько горячих дел с чувствительной с обеих сторон потерей, и хотя неприятель не переставал сильно преследовать, но Коновницын доставлял армии несравненно более спокойствия, нежели прежде, когда командовал им Платов…

В Колоцком монастыре князь определил дать сражение. Также производилось построение укреплений, и также позиция оставлена. Она имела свои выгоды и не менее недостатков: правый фланг, составляя главнейшие возвышения, господствовал прочими местами в продолжение всей линии, но, раз потерянный, понуждал к затруднительному отступлению, тем паче, что позади лежала тесная и заселенная равнина. Здесь оставлен был арьергард, но далее, 12 верст позади назначена для обеих армий позиция при селении Бородине, лежащем близ Москвы-реки…

Августа 24-го числа арьергард был сильно атакован, преследуем, и хотя долго защищался, но в большом весьма числе собравшиеся неприятельские силы ничего, однако, не предприняли…»

…На поле Бородина 3-я пехотная дивизия генерал-лейтенанта П.П. Коновницына по кутузовской диспозиции вместе с 3-м корпусом оказалась на самом крайнем левом фланге, прикрывая Старую Смоленскую дорогу у деревни Утица. Однако вести бой ей пришлось не здесь.

Когда схватки за Семеновские флеши достигли своего накала, 3-я пехотная дивизия была по просьбе генерала от инфантерии П.И. Багратиона направлена в самое пекло сражения, к Семеновскому. Дивизия прибыла к флешам тогда, когда защищавшая их сводно-гренадерская дивизия Воронцова «уже истекала кровью». Ее полки ходили в штыковые атаки, выбивая французов из флешей. Сам Петр Петрович писал:

«…26 весьма рано переведен с дивизией к Багратиону к деревне Семеновской, перед коею высоты, нами занимаемые, были неприятелем взяты. Я рассудил их взять. Моя дивизия за мною последовала, и я с нею очутился на высотах и занял прежние наши укрепления…»

В донесении главнокомандующего М.И. Голенищева-Кутузова императору Александру I о том не рядовом эпизоде Бородинской битвы рассказывалось так:

«…Неприятель, умножа силы, отчаянно бросился опять на батареи наши и вторично уже овладел оными, но генерал-лейтенант Коновницын, подоспев с 3-ю пехотною дивизиею и видя батареи наши занятыми, стремительно атаковал неприятеля и в мгновение ока сорвал оные (отбил флеши. – А.Ш.).