Герои

Город казался странным. Режущим глаз. Некоторые дома закрыты наглухо, другие распахнули полные тьмы окна и дверные проёмы. Перед одним бородачи с бегающими взглядами пускали по кругу флягу. Какие-то дети прятались в тени проулка, сверкая глазами из темноты, когда мимо них пронесли факел. Отовсюду неслись тревожные звуки. Треск и звон. Удары и крики. Кучки людей с факелами сновали меж зданиями, алчно рыскали, вспыхивали клинки.

— Что тут творится? — спросил Стоддер своим нудным дурацким голосом.

— Грабят чутка.

— Но… разве это не наш город?

Поток пожал плечами.

— Они за него бились. Кое-кто из них за него погиб. С пустыми руками они не уйдут.

Карл с большими усами сидел под покосившимся карнизом с бутылью в руке, ехидно посматривая на них. Рядом с ним в дверях лежал труп, наполовину внутри, наполовину снаружи, затылок растёкся мерцающей массой. У Ручья не вышло опознать, был ли это защищавший дом или кто-то пробивавшийся туда. И вообще, мужчина это или женщина.

— Что-то ты резко затих, — произнёс Терпила.

Ручей хотел придумать что-нибудь колкое, но сумел только одно:

— Айе.

— Ждите здесь. — И Поток поковылял к мужчине в красном плаще, направлявшим карлов в эту и в ту сторону. Неподалёку в проулке сидели какие-то сгорбленные фигуры, со связанными руками, вжавшись в плечи под моросью.

— Пленные, — произнёс Терпила.

— Они выглядят совсем как наши, — заметил Колвинг.

— Так и есть. — Терпила мрачно уставился на них. — По-моему они из ребят Ищейки.

— Только не он, — сказал Ручей. — Вон тот — человек из Союза. — Голова забинтована, на нём чудная союзная куртка: один красный рукав порвался и под ним кожу покрывали ссадины, другой обшит каким-то нелепым золотым узором.

— Так, — объявил Поток, подойдя обратно. — Отправляйтесь сторожить пленных, пока я выясню, что намечено на завтра. Просто смотрите, чтоб никто из них и никто из вас не умер! — прокричал он, удаляясь вверх по улице.

— Сторожить пленных, — буркнул Ручей, его накипевшая горечь отчасти начала возвращаться, когда он глянул на их ободранные лица.

— По-твоему, ты заслужил работёнку получше? — Говоривший безумным взглядом смотрел на него, живот перевязан широким бинтом с проступившим коричневым пятном и свежими красными каплями посередине. Щиколотки ему тоже связали, как и запястья. — Кучка пиздюков, у вас даже имён нету!

— Замолкни, Колченог, — прохрипел другой пленный, даже не поднимая головы.

— Слышь мудак, сам замолкни! — Колченог посмотрел так, как будто собрался порвать того зубами. — Что бы ни было сегодня, завтра здесь будет Союз. Их, поганцев, придёт больше, чем муравьёв в муравейнике. И Ищейка будет, и знаешь кто вместе с Ищейкой? — Он ухмыльнулся, расширив зрачки, пока шептал это имя. — Девять Смертей. — Ручья бросило в жар. Девять Смертей убил его отца. Убил в поединке, его собственным мечом. Тем самым, который сейчас в его ножнах.

— Врёшь, — пискнул Брейт, с виду перетрусивший до костей, не смотря на то, что они вооружены, а пленные надёжно скручены. — Чёрный Доу убил Девятипалого, много лет назад!

Колченог продолжал давить безумную ухмылку.

— Посмотрим. Завтра, гадёныш. Посмо…

— Отстань от него, — сказал Ручей.

— О, айе? И как тебя зовут?

Ручей выступил вперёд и сапогом врезал Колченогу по яйцам.

— Вот как меня зовут! — Выплёскивая весь свой гнев, он продолжал бить ногами сложившегося пополам названного. — Вот как меня зовут! Вот, блядь! Как, расслышал?

— Жаль прерывать.

— Чего? — рявкнул Ручей, оборачиваясь со сжатыми кулаками.

За ним стоял здоровенный мужик, примерно на полголовы выше Ручья, мех на его плечах серебрился под дождём. По всей половине лица проходил громаднейший и ужаснейший шрам, какой только доводилось видеть Ручью, а глаз с той стороны и не глаз вовсе, а мёртвый металлический шар.

— Меня зовут Коль Трясучка, — скрежещущий, перемалывающий шёпот.

— Айе, — сипло каркнул Ручей. Он слышал рассказы. Все слышали. Говорят, что Трясучка исполняет для Чёрного Доу поручения, которые слишком черны, чтобы тот делал их сам. Говорят, он сражался у Чёрного Колодца, при Камнуре и Дунбреке, и в Высокогорьях. Бок о бок с ним воевали Рудда Тридуба и Ищейка. И Девять Смертей. Говорят, что он побывал за морем и научился колдовать. Что по собственной воле обменял свой глаз на серебряный, который ему сделала ведьма, и что он может им видеть, о чём думают люди.

— Меня прислал Чёрный Доу.

— Айе, — прошептал Ручей. Все его волоски встали дыбом.

— Забрать одного из них. Офицера Союза.

— Мне кажется, вот он. — Колвинг ткнул носком мужчину с рваным рукавом и тот захрипел.

— Ого, это ж сучка Чёрного Доу! — Колченог снова улыбался, зубы блестели красным, покраснела и перевязка. — А чего ж ты не лаешь, а, Трясучка? Голос, тварь, голос! — Ручей не поверил своим глазам. Никто из них не верил. Может он знает, что рана в животе станет его смертью, и обезумел.