Герои без вести не пропадают

Турханов долго ломал голову, как лучше организовать выполнение задания Штаба партизанского движения, но ничего не мог придумать. Тогда он созвал своих ближайших помощников и рассказал о всех затруднениях.

- Прошу подумать и внести предложения, - закончил он свою информацию.

Командиры задумались. В руках они держали карту района Сталевой-Воли. Каждый искал выход из создавшегося положения, но, кроме некоторых изменений в системе постов наблюдения, никто ничего не предложил.

- Это не решение вопроса, - сказал полковник. - Такие изменения могут внести сами наблюдатели, им на месте виднее. Мне хотелось бы услышать от вас что-нибудь новое.

- Хорошо бы иметь своего человека при начальнике станции Розвадув. Но как туда проникнуть? - высказал свое пожелание лейтенант Волжанин.

- А вы пробовали? - спросил Турханов, внимательно посмотрев на карту.

- Пробовал, да неудачно. Мои люди побывали там, даже успели набросать план станционного поселка, но пришлось поспешно уйти. Причем при перестрелке с немецким патрулем убит один из участников операции, - сообщил командир роты.

- И вы отказались от этой идеи?

- Пришлось отказаться. Нельзя же лезть на рожон.

- Скажите, что вам больше всего мешает? Какой не преодолимый барьер вы встретили на своем пути?

- Языковой барьер. Многие белорусы и украинцы из моей роты прекрасно понимают по-польски, но стоит им заговорить, сразу видно, что они не поляки.

- Да, препятствие серьезное, - согласился командир отряда. - Пока оставим вопрос открытым. Подумайте на досуге, - может быть, кого-нибудь осенит блестящая идея.

Прошел день, а блестящая идея никому не пришла в голову. Ждать больше нельзя было, и Турханов решил поговорить с Яничеком. Чтобы придать разговору неофициальный характер, полковник не вызвал Зденека в штаб, а решил сам зайти к нему. Яничек сидел перед входом в землянку, где жил с Кальтенбергом и Соколовым. Сидел один и с тоской смотрел куда-то вдаль.

- О чем задумался? - спросил полковник, подсаживаясь рядом.

- Да так... Просто взгрустнулось немного. Сижу вот я здесь на чужбине, а там, где я родился, тоже свирепствуют фашисты.

- Ничего, Зденек, наступит время, и фашистов погонят из Чехословакии.

- Как по-вашему, долго нам еще ждать? - оживился Яничек.

- Точно сказать не могу, но думаю, что в следующем году твой народ тоже обретет свободу. И мы, партизаны, должны сделать все для этого... А того, что мы делаем, пока еще недостаточно.

Турханов рассказал о выступлении лейтенанта Волжанина на совещании руководителей отряда.

Зденек некоторое время молчал, потом вздохнул:

- Пожалуй, я нашел бы выход... - Что для этого нужно?

- Вы знаете, мой отец был ювелиром. От него я тоже научился кое-чему... Если бы нам удалось найти хоть не много золота, я бы смог устроить у диспетчера своих людей.

- Могу предложить золотые монеты царской чеканки. Правда, не так много.

- Рублей на сто наберется?

- Найдем. Есть еще фунты стерлингов и доллары. Они, правда, не золотые, но и не фальшивые.

- Этого достаточно. Лев Давыдович как-то рассказы вал мне о знакомом часовом мастере из Сталевой-Воли, который между делом занимается скупкой и перепродажей золота и других драгоценных металлов. Я попрошу у него рекомендательное письмо. Деловые люди быстро находят общий язык...

Турханов ухватился за эту идею. Потом они пригласили Соколова и втроем разработали детали нового плана. В разведотделе штаба к тому времени уже был набор документов, куда оставалось вписывать только имена людей, Барсуков обеспечил отряд также необходимым комплектом одежды, как форменной, так и штатской. По совету Зильбермана Зденека одели в полувоенную форму. Во время войны городские щеголи любили вносить в туалет элементы военной формы, а Яничек намеревался выдать себя за валютчика, прибывшего сюда из Кракова. Документы, заготовленные для него, подтверждали, что он служит в аппарате генерал-губернатора Ганса Франка и отправляется в краткосрочный отпуск в город Сталева-Воля. Закончив подготовку, Зденек зашел в землянку, где находилась санитарная часть с лазаретом и аптекой. С некоторых пор, а точнее, с того дня, когда Эсфирь приняла аптеку, его нередко можно было здесь видеть. Он заходил в землянку, здоровался с пани Алиной, как звали в отряде Врача Вольскую, обменивался с ней новостями или рассказывал какую-нибудь смешную историю. Увидев же Эсфирь терялся, отводил глаза и спешил удалиться, словно кто-нибудь мог его заподозрить в чем-то нехорошем.

Эсфирь тоже часто думала о нем. С минуты, когда она впервые увидела его в романтическом ореоле героя-освободителя, в ней вспыхнуло горячее чувство благодарности. С тех пор оно нисколько не остыло. Наоборот, когда Эсфирь узнала подробности операции против банды и полнее оценила масштабы подвига, который совершил Яничек она начала испытывать к нему нечто большее, чем просто благодарность...

На сей раз им повезло. В землянке, кроме Эсфири, никого не было. Они поздоровались. Девушка сразу почувствовала, что свидание это необычное. Уж не случилось ли что-нибудь серьезное?