Герои без вести не пропадают (Роман. Книга 2)

Хорошо, я подумаю,– пообещала Фанни. – А почему ты сегодня одна? Где слуги?

Я выгнала их. Альфред пошел в кулинарию за завтраком.

Далее они поговорили о событиях предыдущего дня. Фанни хотела узнать о том, что произошло с Магдой в фотолаборатории, но та решительно отказалась удовлетворить любопытство сестры.

– Брату я дала слово никогда не говорить о том, что там творится. Он предупредил, что человека, разгласившего их тайну, ждет неминуемая гибель. Не хочу подвергать тебя и себя такой участи.

Ничего не добившись, обиженная Фанни попрощалась с сестрой и вышла на улицу. Как раз в это время к воротам подъехала «белая принцесса».

Доброе утро, Фанни! – поприветствовал девушку Рунге, сидевший за рулем – Вы уже уходите?

Да, пора на службу. Но предварительно я должна повидаться с отцом. Вы не согласились бы отвезти меня домой? – попросила девушка.

С удовольствием,– согласился Альфред.

Шутите? – спросила Фанни, окинув его недоверчивым взглядом.

Почему вы так думаете? Разве услуга, оказанная Доброму человеку, не доставляет нам удовольствие?

Это зависит от рода услуги. По–моему, для блестящего офицера, каким вы были недавно, мало удовольствия в исполнении скучной обязанности таксиста.

Все зависит от превратностей судьбы. Роль такси ста вполне терпима, а иногда другим блестящим офицерам Приходится сидеть в тюрьме. Вот где действительно Не испытаешь, поверьте мне, никакого удовольствий.

– Вы это о ком? – насторожилась Фанни.

В глазах Рунге заблестели искорки.

–. О том полковнике, который влюбился в вас. Забыл, как его звать,– хитро улыбнулся Альфред.

Ах, вы опять о Турханове. Я же говорила, что он не влюбился, а я сама втрескалась в него. Кстати, почему он вас интересует?

Меня всегда интересовали выдающиеся полководцы, а человек, покоривший такую крепость, как вы, при том в наших условиях, сами понимаете, должен быть незаурядной личностью,– с улыбкой ответил Рунге.

Из этого ответа девушка поняла, что Альфреда несомненно интересует советский полковник, но ей он не решается сказать об этом прямо. «Что же, он прав,– подумала она. – Осторожность никому не повредит, а мы так мало знаем друг друга. Однако в интересах самого Турханова надо предупредить хотя бы в шутливой форме о грозящей ему опасности».

К сожалению, ему теперь не до покорения крепостей. В ближайшее время мы расстаемся с ним, и, по всей вероятности, навсегда. Его переводят в концлагерь Маутхаузен. А там, как известно, заключенным не до покорения крепостей в юбке.

А жаль,– горестно вздохнул Рунге. – Хотелось бы хоть одним глазом взглянуть на него.

Почему же только одним глазом? Можете и обоими. Только для этого надо оказаться на перроне станции: Маутхаузен к прибытию арестантского вагона, и вы узнаете его по личному номеру.

А вы мне скажете, когда прибудет туда этот вагон? пристально глядя на нее, спросил Рунге.

Могу предупредить за сутки вперед,– словно боясь кого–то, тихо сказала девушка. – Это вас устраивает

Благодарю. Вполне устраивает.

«Белая принцесса» остановилась перед домом профессора Вагнера. Рунге быстро выскочил из машины, быстро обошел ее спереди, открыл переднюю правую дверцу и, как галантный молодой человек, любезно донес сумочку Фанни до входной двери, нажал на кнопку звонка и только после этого простился с девушкой.

«А теперь скорее в «Голубой Дунай»,– подумал он садясь в автомашину. – Надо повидаться с Либерманом Пусть о предстоящем переводе Турханова в лагерь смерти предупредят Соколова».

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

Издевательство над человеческим достоинством арестованных для Рудольфа Иммермана стало привычным делом с первых же дней поступления на работу в органы гестапо. Часто он арестовывал людей по одному подозрению в антинацистской деятельности, не имея для этого никаких оснований, оправдывая свои действия необходимостью всегда быть бдительным в интересах безопасности рейха. Особенно свирепствовал он, когда дело касалось так называемых иностранных рабочих или военнопленных стран антигитлеровской коалиции. Тут он чувствовал себя неограниченным властелином над судьбами этих несчастных людей. Правда, надо признаться, что работа была не из легких: нередко на допросах приходилось кричать на арестантов, ругать их до хрипоты. Причем не все арестанты ведут себя одинаково. Например, легче всего добиться признания у арестованного либерала. Стоит его два–три раза ударить кулаком по лицу, так он выложит все, что знает и даже не знает. Труднее допросить рабочего, а если он к тому же окажется членом подпольной организации коммунистов, то не помогают ни угрозы, ни пытки. Он умрет, но либо ничего не скажет, либо скажет совсем не то, что хотели услышать от него гестаповцы. Турханов оказался одним из таких людей с непреклонной волей и железным характером., «Правда, как другие, не мучил нас отрицанием очевидных фактов, но его кажущаяся доброжелательность для нас хуже, чем откровенная враждебность. К тому же сковывает наши действия вмешательство американской разведки»,– думал Иммерман, нервно расхаживая по своему кабинету.