Герой империи. Сражение за инициативу

Здесь, в тактическом командном центре, где царила вечная невесомость, Ватила Бе парила над голографическим изображением поля битвы подобно древней богине Кали, чувствуя себя в стихии войны как рыба в воде. Во время атаки на Акило-За все было так просто и примитивно, что у нее не возникло необходимости актировать тактический планшет в полном объеме. Хватало и обычного проводного интерфейса вкупе с развитым темноэйджеловским пространственным воображением. В полной мере система тактического управления войсками заработала только здесь, когда с ее помощью Ватила терзала вторгшийся на территорию страны Эс-Эс-Эс-Эр вермахт, а в особенности группу армий «Центр». А как же иначе истребители и бомбардировщики «Полярного Лиса» могли неизменно оказываться в нужном месте и в нужное время? Иногда Ватилу Бе подменяли тактик-лейтенанты – например, тогда, когда она локализовала и доставляла в Минск генерал-майора Рокоссовского. Это один из немногих хумансов, соединяющих талант командующего с талантом тактика, и единственный, который сумел зацепить в ней глубоко скрытые человеческие струны души. Не просто партнер в работе, с которым легко и приятно иметь дело и одновременно элитный самец-производитель, сумевший зачать в ней сына, но еще и тот, при мысли о котором у нее теплеет душа, а из груди рвется нежный вздох. Ватила и не подозревала, что однажды она попадет в подобное положение. Наверное, это память об отце, который в ходе семейного воспитания привил ей значительно больше человеческих черт, чем принято было считать.

И вот теперь ее любимый находился внизу, в самом эпицентре развертывающейся военной бури, а она парила над ним подобно ангелу-хранителю. Поскольку в заговор инверсии была посвящена только самая верхушка германского генералитета, несколькими этажами ниже, на уровне корпусов, дивизий и полков, наступление должно было быть самым настоящим. Но здесь дейчам будет, как говорится, не тут. Ватила Бе встряхнула кистями рук – и с кончиков ее пальцев вниз брызнули капли огня. Ровно за тридцать минут до начала германской артподготовки, в предутренних сумерках, под покровом уходящей тьмы германские саперные и штурмовые роты начали выдвигаться на правый берег Днепра для того, чтобы одним рывком преодолеть сотню метров водного пространства. И именно в этот момент на левом берегу в нескольких километрах от переднего края вдруг загрохотала советская артиллерия. Ночь, разорванная в клочья вспышками выстрелов и сполохами разрывов, сразу превратилась в день, а сокрушающая ярость русского бога войны показала противнику, что об утраченном эффекте внезапности он теперь может только мечтать. Были и более осязаемые потери. Особенно сильно пострадали вышедшие вперед штурмовые группы и их переправочные средства, которые под прикрытием артподготовки должны были вплотную приблизиться к русскому берегу. Деревянные лодки оказались разбиты в щепу, надувные – разорваны в клочья, а солдаты либо отправились в госпиталь, либо уже гурьбой теснились в приемной Святого Петра.

Но это было только начало. Германская артиллерия, на первых порах испытывающая недостаток «ласки», немедленно ожила и, будучи не в силах докинуть свои снаряды до большевистских батарей^[16], следуя первоначальному плану обрушила огонь на окопы, занятые советскими стрелковыми частями. Еще один дирижерский взмах руки Ватилы Бе – и на планшетах командиров советских артиллерийских дивизионов и полков, ведущих сейчас контрартподготовку, высветились новые цели. Все это настолько же превосходило учиненное Жуковым в нашем прошлом в канун Курской дуги, насколько живой оркестр превосходит шарманку. Теперь артиллерия Красной Армии не просто мочила по заранее намеченным площадям, – нет, она вела стрельбу по целям, которые ясно наблюдались разведывательными средствами «Полярного Лиса», и в случае необходимости с легкостью переносила огонь с одного объекта на другой.

Несколько мгновений спустя шквал огня и металла, только что бушевавший на вражеских передовых позициях, неожиданно стих – и тяжелые, налитые тротилом, «подарки» принялись чертить крутые траектории в сторону оживших германских батарей. Краем сознания Ватила пожалела, что артиллерия РККА не имеет на вооружении плазменных боеприпасов. Требования к плотности огня тогда можно было бы снизить на порядок или даже больше. Впрочем, подавив активность германских батарей, советская артиллерия вернулась к передовым позициям противника у уреза воды и отсыпала очередную порцию «гостинцев» ожившей было пехоте. Чтобы та, так сказать, не забывалась…