Читаем Герой империи. Война за Европу полностью

Госпожа Тенал, смерив взглядом голограмму, сказала:

– А я хотела бы знать, о какой такой империи, ведущей против эйджел войну на истребление, говорил уважаемый Ипатий. Нам это очень не нравится, поскольку входит в конфликт с принесенными клятвами.

Изображение дрогнуло и открыло было рот, но каперанг Малинин опередил искина:

– Погоди, Ипатий, я сам…

И затем последовал рассказ, весьма компактно повествующий о Неоримской империи, о том, как через линкор «Несокрушимый» она оказалась связана с основанием Русской Галактической империи императора Шевцова, которая, в свою очередь, уже через крейсер «Полярный Лис», имеет отношение к Советской Галактической Империи, создающейся в настоящий момент.

Выслушав все это, госпожа Тенал сначала немного помолчала, раскладывая полученную информацию по полочкам в своей голове, а затем полувопросительно-полуутвердительно произнесла:

– Значит, та война насмерть была в каком-то другом мире и не имеет отношения к нынешней ситуации?

– Именно так, – ответил каперанг Малинин, – этические установки Неоримской империи на истребительную войну против эйджел были отменены императором Шевцовым и не подлежат восстановлению ни при каких обстоятельствах – об этом вы уже слышали от Ватилы Бе. Наша Империя категорически не приемлет действий, на которые с легкостью идут другие сообщества хумансов.

– В таком случае мои возражения снимаются, – сказала матрона. – Ну а теперь я хотела бы наконец услышать то, что уважаемый Ипатий хотел поведать о сущности Древних.

Ипатий принялся рассказывать – казалось, он делает это с большой охотой, и трудно было уверить себя, что все это произносят невидимые динамики, озвучивая голограмму.

– Неоримская империя была весьма обеспокоена возможность возвращения этих существ в заселенную людьми и эйджел часть Галактики и выделила на исследование этого вопроса много материальных ресурсов. Во-первых – удалось выяснить, что последний раз Древние посещали своих подопечных порядка ста тысяч лет назад. Но вы это и так знаете. Во-вторых – у исследователей возникла твердая уверенность в том, что речь идет не о Древних, а о Древнем. Они предположили, что это был подобный муравейнику рой существ с коллективным сознанием. Такая сущность будет физически бессмертной, крайне терпеливой и педантичной. Только она способна удерживать сосредоточенное внимание на каком-нибудь проекте на протяжении сотен тысяч циклов. Только она могла додуматься вставлять малые неразумные части себя в качестве управляющих блоков в машины и механизмы, что давало этому коллективному сознанию возможности прямого управления этими устройствами. Только она могла решить, что соотношение полов пятьдесят на пятьдесят является непозволительной роскошью и стала менять его у эйджел с целью добиться более выгодной для своих планов конфигурации самок и самцов. В итоге Древний создал не то, что задумывалось, а то, что получилось. Дикарь, изъятый из джунглей, незаконченный венец творения превратился в дикаря космического; эйджел стали практиковать не только производство Кораблей, но и других, куда более мерзких машин с установленными внутрь человеческими мозгами, а соотношение полов в Кланах непрерывно заостряется, грозя тем вымиранием в обозримом будущем. Неважно, сколько у вас, эйджел, будет самок, если при этом не останется ни одного самца. Что произошло потом и куда делся Древний – совершенно неясно. Быть может, даже такие физически вечные сущности тоже склонны к угасанию и гибели, но факт заключается в том, что Древний исчез и больше не появлялся. А может, ему просто наскучила возня с неудачными сущностями, и он решил поэкспериментировать над кем-то еще – например, с тем, кто имеет такое же коллективное сознание, что и он сам. Подумайте, стоит ли так слепо следовать заветам существа, которое бросило свои детища в недоделанном состоянии и удалилось в неизвестном направлении.

– Могу добавить, уважаемый Ипатий, – сказала госпожа Тенал, слушавшая повествование на пределе внимания, – что стараниями этого же существа по имени Древний мы приобрели возможности ограниченного мысленного общения и гораздо более длинную жизнь, чем у обычных хумансов. В остальном – вынуждена согласиться в том, что, возможно, и в самом деле ваша хумансовская структура общества изначально подходит нам больше, нежели сообщество кланов, отчего эйджел, входящие в ваш клан Империя, чувствуют себя вполне комфортно. Быть может, ваша жесткая структура общества с сильными вертикальными связями более прогрессивна и совершенна, чем наши кланы… Однако мне необходимо привыкнуть к этой мысли. Мы, эйджел, не менее консервативны и занудны, чем ваш гипотетический Древний, а потому любое новшество вызывает в нас инстинктивное неприятие. Тем не менее, поскольку я дала клятву за себя и свой клан, то собираюсь ей следовать.

Матрона клана Морского Бриза перевела взгляд с голограммы Ипатия на каперанга Малинина и добавила:

Перейти на страницу:

Все книги серии Галактические войны

Похожие книги

1. Щит и меч. Книга первая
1. Щит и меч. Книга первая

В канун Отечественной войны советский разведчик Александр Белов пересекает не только географическую границу между двумя странами, но и тот незримый рубеж, который отделял мир социализма от фашистской Третьей империи. Советский человек должен был стать немцем Иоганном Вайсом. И не простым немцем. По долгу службы Белову пришлось принять облик врага своей родины, и образ жизни его и образ его мыслей внешне ничем уже не должны были отличаться от образа жизни и от морали мелких и крупных хищников гитлеровского рейха. Это было тяжким испытанием для Александра Белова, но с испытанием этим он сумел справиться, и в своем продвижении к источникам информации, имеющим важное значение для его родины, Вайс-Белов сумел пройти через все слои нацистского общества.«Щит и меч» — своеобразное произведение. Это и социальный роман и роман психологический, построенный на остром сюжете, на глубоко драматичных коллизиях, которые определяются острейшими противоречиями двух антагонистических миров.

Вадим Кожевников , Вадим Михайлович Кожевников

Детективы / Исторический детектив / Шпионский детектив / Проза / Проза о войне