Герой империи. Война за Европу

Ответ сталинского посланца прозвучал хоть и кратко, но был четким, весьма подробным и достаточно ясно обрисованным:

– Мы хотим создать на всей Земле общепланетное социально ориентированное общество, в котором у каждого человека, без различия происхождения и материального положения, от рождения будут равные возможности в соответствии со своими врожденными способностями получить образование и поступить на государственную службу. Это нам необходимо потому, что в ближайшие десятилетия вашей родной планете предстоит пройти несколько революционных этапов научно-технического развития и создать у себя полноценную научно-промышленную базу галактического класса. Но и это не самоцель. Там, в галактике, есть воистину чудовищная и бессмысленная цивилизация такого же галактического класса, состоящая не из государств и империй, а из семей-кланов, члены которых никогда не признают нас, хумансов, хоть в чем-то равными себе. Ради того, чтобы противостоять этой угрозе, мы должны быстро объединить вашу планету и поднять ее на свой технологический уровень, превышающий уровень диких кланов эйджел. На этом пути мы готовы на все, но по большей части предпочитаем действовать уговорами и демонстрацией военной силы, а не ее применением. Но если кто-то упрется и будет препятствовать нашим начинаниям, то пусть пеняет на себя: меру насилия будем отмерять по силе сопротивления. Возможности на это у нас имеются.

Болгарский царь встал из-за стола и, пытаясь переварить удивительные детали полученной информации, прошелся по кабинету. Он и вправду был в растерянности. То, что он услышал, требовалось хорошо обдумать. Все это нужно было как следует уложить в голове, приучив себя к мысли, что рассуждать отныне требуется гораздо более широко, нежели ранее.

Чуть слышно вздохнув, царь Борис решительно повернулся к своему визави и ответил:

– Я могу немного подумать, господин Пекоц? А также мне хотелось бы посоветоваться по этому вопросу с женой и, может быть, братом. То, что вы от меня хотите – слишком ответственное решение, чтобы принимать его одному.

– Я могу дать вам три дня, – согласился Вуйкозар Пекоц, – и за это время вы должны окончательно определиться. А чтобы вам было проще это сделать, я дам вам вот это… – Он расстегнул нагрудный карман и достал оттуда тонкую и плоскую продолговатую коробочку, сияющую серебристым матовым блеском. – Это имперский коммуникационный планшет. Пока у него есть выход только на меня, а также справочные материалы общего пользования, но если мы договоримся, то возможности этого прибора существенно расширятся. Вот, смотрите и запоминайте… – Он подошел к царю поближе и, открыв что-то вроде обложки, начал тыкать пальцами в засветившийся экран. – Так включаете питание, эта команда вызовет меня на разговор, а вот эта даст вам допуск к энциклопедии – из нее вы сможете узнать об Империи все, что вас интересует и касается политической, экономической и несекретной части ее военной системы…

Царь Борис осторожно взял в руки коробочку, попутно удивившись ее легкости (примерно как у пачки папирос), и сунул инопланетный прибор в карман френча, сразу почувствовав себя причастным к великим тайнам. Чуть позже он непременно рассмотрит это чудо получше, а пока необходимо проявить вежливость и гостеприимство.

Уже гораздо бодрее царь взглянул на своего собеседника и сказал со всей возможной любезностью:

– А теперь, господин Пекоц, если мы закончили наш разговор, позвольте мне как гостеприимному хозяину проводить вас до экипажа. Хоть пришли вы в мой дом незваными, уходить должны в сопровождении хозяина.

– А почему бы и нет, – пожал плечами посланец господина Сталина; глаза его задорно сверкнули. – Идемте.

За дверью царского кабинета, как и следовало предполагать, ночного визитера поджидали четверо его телохранителей. А на выходе из дворца обнаружилось, что часовые на посту у парадного входа спят, тихо выводя носом замысловатые рулады.

Царь замер было, охваченный негодованием, но Вуйкозар Пекоц, склонившись к нему, тихо произнес:

– Спокойно, Борис Фердинандович… Все в порядке, и наказывать этих людей бессмысленно. У нас имеются способы заставить уснуть кого угодно. Проснувшись, эти люди не будут помнить, при каких обстоятельствах это случилось.

Царь кивнул. Они вышли на лужайку перед дворцом. Стояла непроглядная тьма, злой ветер, словно обрадовавшись новым жертвам, налетел на группу людей с неистовой силой. Царь поежился, поднимая повыше воротник; остальные же, казалось, вообще не замечали никакого ветра: все они, включая и своего командира, были, как на подбор, рослыми, крепкими мужчинами, которым нипочем не то что ветер, но и прочие природные катаклизмы. В глазах царя Бориса все они были грозными повелителями жизни и смерти, с легкостью сокрушающими своих врагов в стремлении к заветной цели. Что ж: цель эта представлялась вполне достойной, если только тут нет никакого подвоха… Но об этом еще предстояло подумать – три дня на это имеются.

Царь, поглощенный своими раздумьями, встрепенулся, услышав голос своего гостя: