Герой из героев. Попытка не пытка

Непроизвольно я криво улыбнулся одним уголком рта. Мне показалась смешной реакция ребёнка на смерть — как можно бояться самого естественного процесса на земле, если он не касается тебя лично?

— Страшно. Они жестокие. Людей едят.

Страшно? Из‑за этого? Чего сейчас происходит страшного, кроме того, что мы вынуждены сидеть на влажной и колкой от сосновых иголок земле? Виверны не нежить, а нечисть. Они подчинены законам природы. Им требуется питаться, размножаться, иметь территорию для охоты. Почему их следует считать чем‑то кровожадным только потому, что они действуют согласно их инстинктам?

— Они не жестокие. Они просто стараются выжить. Некогда ареал их обитания был серьёзно ограничен. Люди вытеснили их к Орлиной гряде, как и многую другую нечисть. С двух сторон, и Амейрис, и Старкания, постоянно проводят зачистку приграничной территории, не давая им выбраться оттуда. В результате они страдают от нехватки пищи, — я поглядел в сторону селения горняков. — И потому они ищут новые места, чтобы насытиться. Всё элементарно просто.

— Они людей едят! — воскликнула девочка, словно пыталась донести до меня что‑то важное.

Но что? Я никогда не преклонялся перед человечеством и не возводил его в ранг совершенного вида. Скорее наоборот. Я считал себя редким исключением из примитивного быдла, имя которому человек.

— Подумаешь, — пожал я плечами, и Элдри снова закрыла глаза ладонями.

Мне была непонятна её реакция. Не скажу, чтобы я не сталкивался ни с чем аналогичным за всю свою долгую жизнь, просто до этого у меня не было то ли времени, то ли повода интересоваться подоплёкой такого восприятия мира. Поэтому я решил в будущем понаблюдать за девочкой, чтобы прийти к какому‑то выводу.

— Пошли, — она не отреагировала. — Эй, пошли.

Пришлось взять её за руку, чтобы повести за собой. Из глаз девчонки текли слёзы, но она не хныкала. Они просто беспрерывно чертили дорожки на её щеках.

— Да, чего ты плачешь?! — разъярился я.

Вроде сыта, никто не истязает… Чего она?

— Не хочу. Не хочу больше смерть видеть.

— Не хочешь, так не смотри.

Нет, ну а что ещё я мог ответить?

Однако в целом задумался, что, наверное, да. Дети не готовы видеть смерть. Мне припомнилось собственное детство и моё первое столкновение со смертью… Это было неприятно.

Может отгородить от всего этого девочку? Так и понять, отчего в ней столько милосердия, легче будет.

Я много думал над этим. А затем начало светать. Тогда я позавтракал всухомятку, посадил Элдри на Опала и выдвинулся в путь. Долгий-долгий путь.

Кстати, стоит ли говорить, что петлять по всяким глубинкам мне расхотелось?

К вечеру мой конь месил грязь размытого дождём большака, и я с удовольствием осознавал, что что узнаю дорогу. Прошли годы. Но местность не очень‑то изменилась.

* * *

Чего я там писал? Нет, увы, я был не прав. Местность всё‑таки изменилась. Кардинально. Например, хуторок в один единственный дом, расположенный всего в двух часах езды от скромной деревеньки Балагое, разросся до настоящего села. Я даже всерьёз задумался не остановиться ли на ночь там? Всё же постоялый двор манил больше упрашиваний позволить остаться на постой в разваливающейся избе. Но по итогу я решил последовать привычному маршруту потому, что он был знаком. Да и Элдри не так давно заснула, переставая мешать тихими всхлипами о том, что хочет вернуться к маме. Чего её будить? Меня даже не смутило, что дорога, по которой я плавно направил коня, выглядела заброшенной по сравнению с широким трактом. Наоборот! Приметный дубок уверил меня в правильности пути. Подтверждением верно избранного направления (но никак не выбора действий) стало и показавшееся Балагое. Вернее, то, что от него осталось. Видимо, война Амейриса с Цуркандой перекроила знакомую мне местность. Фундаменты горелых домов начали зарастать травой, но печные трубы всё ещё высились и походили на оттопыренные средние пальцы.

Я тяжело вздохнул и с тоскою уставился на солнце. До следующего обитаемого местечка (возможно обитаемого), надо было ехать и ехать ещё. Куда как дольше, чем затратить два часа на возвращение к деревеньке с постоялым двором. А ведь уже начинало смеркаться. Противостоять нежити мне никак не хотелось.

— Я кушать хочу, — жалобно пропищала Элдри, внезапно просыпаясь.

Треклятье Тьмы! Я и сам уже был готов съесть что угодно!

— Сейчас проверим кое-что. Может и не придётся терять время? Если судьба благоволит, то и поедим, и отдохнём по-человечески.