Герой из героев. Попытка не пытка

После этих слов, старик решительно взял шкатулку и, делая уверенные шаги к решётке, за которой я сидел, наклонил её немного.

— Скажи мне, Морьяр, зачем тебе это понадобилось?

— Я хотел вылечить Элдри.

— Вот видите, молящийся Рикард, — Артур вернул шкатулку её прежнему носителю. — А вы говорите про пытки!

Затем он начинал нервно перебирать чётки и, не прощаясь, ушёл. Я уважительно посмотрел старику вослед. После его истории внутри меня загорелось убеждение, что мне наконец-то удалось раскрыть тайну собственного отчуждения от общества. Меня озарило! Я, как и люди в том семействе, тоже был подвержен пороку необщительности. Требовал, а не разговаривал.

— Святой Артур в благости своей забыл про то, что зло не терпит правду. Оно полно бессовестной лжи! — напомнил своим спутникам Рикард, едва старик прикрыл за собой дверь. — И ты полон лжи!

Это он уже ко мне.

— Отвечай, колдун, зачем ты пришёл в сей город и посеял смерть?

Я был не колдуном, а магом. У меня, Предвестника, даже получилось использовать недосягаемый свет! И потому язык у меня не поворачивался от обиды хоть что-то сказать в ответ на такое оскорбление.

За молчание меня силком вытащили из клетки и поставили на колени перед Рикардом. Милосердный жрец резко ударил меня ногой в живот. От боли я тут же согнулся пополам и даже сплюнул кровь — от неожиданности довелось прикусить щёку.

— Зачем ты пришёл в город, колдун?!

На этот раз я оказался болтливее, но никак не менее придирчивее к словам, нежели обычно.

— Этот вопрос вам стоит задать кому другому. Я не колдун. И я не пришёл, а меня привезли.

— Если сознаешься быстро, то уже утром отправишься на костёр.

— Мне не настолько холодно, чтоб стремиться к нестерпимой жаре.

— Так тебе не холодно? — с каким-то коварством спросил Рикард и…

Пытки были бессмысленны жестоки, как и многая прочая жестокая бессмыслица. Жрец мог сразу привязать меня к столбу, облитому смолой, но его вера отчего-то вынуждала добиваться от своих жертв некоего признания. Вероятно, чтобы по ночам его совесть не грызла! Но мне представлять загрызенным этого типа было настолько приятно, что я, проявляя себя как настоящий еретик, упёрто молчал. Благо, с учётом того, что, повинуясь моему усилию воли, все болевые рецепторы перестали работать как следовало, это было не так уж и сложно. Однако помимо приятного эмоционального удовлетворения, имелось в моём поведении и разумное зерно. Пока жрецы не перешли к стадии, во время которой предполагалось основательно искалечить моё тело, можно было надеяться на чудо спасения. Поэтому, чётко разделяя понятия «сдаться раньше времени» и «с меня хватит», я покамест терпел.

— Ты ведь пришёл уничтожить наш город, колдун?! — грозно вопросил Рикард, когда его помощники стянули с меня одежду и стали обливать моё тело ледяной водицей. От её температуры пальцы ног готовились вот-вот примёрзнуть к камню. Будь вокруг градуса на два-три ниже, то так бы и вышло.

— Нет.

— Ты пришёл уничтожить Ниттер, колдун?! — вновь спрашивал меня Рикард, когда его помощники вытащили мою голову из ведра, и я достаточно откашлялся для членораздельного ответа. Факел при этом приблизился к моему лицу столь близко, что опалил бы брови, не будь те мокрыми насквозь.

— По-прежнему нет.

— Ты пришёл в Ниттер убивать добрых людей, колдун? — не унимался Рикард, но на этот раз я его почти не расслышал. Мне не улыбалось быть напоенным через воронку до разрыва желудка, а потому я, не желая делать глотки, продолжал сдерживать дыхание. Как и в случае с насморком, это раздражало. Сначала было просто неприятно, а потом и вовсе гадко. Постепенно от нехватки воздуха тело забилось в непроизвольных судорогах и потеряло сознание.

— Зачем ты пришёл в наш город, колдун? Для чего тебе убивать людей?! — продолжал требовать ответа Рикард на второй день, когда по его указанию меня подвесили за пальцы левой ноги вниз головой. И пусть мне и не была доступна боль во всех её гранях, я ощутил, как под грузом моего веса начали выворачиваться суставы.

— К кому вы обращаетесь? Я не колдун! И не шёл я к вам! Не шёл! Меня привезли!

— Снимите его! — вдруг потребовал кто-то.

И я, как ни вертел головой, так и не увидел, кто говорил, пока меня не сняли. Самостоятельно встать я сразу не смог и упал. Тогда двое помощников Рикарда ухватили меня под руки и приподняли. Сразу стало понятно, что пыточную посетил иерахон.

— Ваше святейшество, этот человек почти сознался в колдовстве!

Мой скептический взгляд Рикард стойко проигнорировал…

Сознаться в примитивном колдовстве? Да сейчас! Я бы лучше тогда рассказал про своё грандиозное служение Тьме!

— Что ты сделал с той девочкой? — продолжая стоять на отдалении, осведомился иерахон. Тревога в его голосе была мне понятна. Он был заражён чумой.

— Я хотел её вылечить.

— Как ты это сделал?!

— О чём вы, Ваше святейшество? — удивился Рикард и наконец-то дождался ответа хоть на какой‑то из своих вопросов. Пусть и не от меня.

— Милостивая Энкайме, её состояние стало лучше! Как ты это сделал, юноша?!