Герой из героев. Попытка не пытка

Как-то раз я наблюдал, как уличный художник пытается повторить на холсте красоту момента — яркий разноцветный купол перевернутого зонтика застрял в роскошной осоке у берега канала, ограждённого белым мрамором. Картина у него выходила невзрачной и смазанной. И чем дольше я следил за движениями его кисти, тем более это наблюдение тяготило меня. Наконец, груз стал так велик, что я отошёл в сторону ближе к скамейке. Я даже не обратил внимания на то, что там, в тени желтеющей листвы высокого раскидистого дерева, уже отдыхает некий джентльмен в клетчатой кепке. Обычно я старался держаться от людей подальше, но тут мне требовалось присесть. Меня ноги держать не хотели от разочарования! А потому я сел. Мужчина тут же скосил на меня взгляд, затем неторопливо раскурил трубку и только после поздоровался да дружелюбно осведомился:

— У вас здесь тоже назначена встреча?

— Нет, — ответил я. — Я остановился, потому что не могу идти дальше.

— Что же вам мешает, молодой человек?

— Цвета. Вы их тоже не видите?

— Ох, — усмехнулся мужчина. — Это, конечно, модно, но не стоит в вашем возрасте увлекаться чем-то кроме обычного табака.

— Скажите, какого он цвета?

Я поднял с земли крупный опавший лист и требовательно уставился на незнакомца.

— Жёлтый, — соизволил ответить тот.

— И всё? Это всё, что вы можете о нём сказать? Если он всего лишь жёлтый, когда я показываю его вам, то что останется в вашей памяти, когда он вновь упадёт на землю?!

Мужчина задумчиво посмотрел мне в лицо. Затем слегка сощурился, выпустил колечко дыма и, закрыв глаза, сказал:

— Лист продолговатый, клиновидный. Край несколько зубчатый, слева снизу у основания порван. Скорее всего, из-за того, что на него кто-то наступил, потому что грязь осталась на внешней поверхности именно линиями. Прожилки хорошо видны. Ну, а, судя по всему остальному, сорвали его относительно недавно.

— Сорвали?

— Да. Цвет листа в основном жёлтый, но он ещё полон жизни. Зелёные оттенки и плотный жёсткий черенок говорят о том, что сам по себе он опал бы значительно позже.

— Действительно, — удивился я, повертев лист в руке.

— А теперь, молодой человек, соизвольте объясниться, — открывая пронзительные светлые глаза, потребовал мужчина в кепке. — Почему вы задали свой вопрос?

— Всё из-за этого художника. Он выбирает совсем неправильные цвета, и потому его картина ужасна. Отвратительна! — я сильно нахмурил лоб и придвинулся немного ближе к собеседнику, чтобы как по секрету сообщить. — И ещё более мерзко, что все проходящие мимо люди восхищаются гадким пейзажем словно шедевром. Неужели все они видят неправильно?

— Они видят правильно. Но вот вы видите и то, что видите, связываете с картиной очень тесно. А они просто довольны достоверной картинкой. Они видят неглубоко. И это действительно печально, тут вы правы. Ведь если бы каждый в этом городе, элементарно идя с работы домой, обратил внимание на то, что вокруг него, то разве осталось бы в полиции хоть одно нераскрытое дело? А, как вы считаете? — эмоционально воскликнул мужчина и рукой, в которой он держал трубку, обвёл пространство вокруг.

— Думаете причина в невнимательности?

— Да. Они живут словно во сне… Да и вы тоже, молодой человек, видит Бог, бревна в своём глазу не замечаете! Пусть вы и видите больше, но делать выводы глубже из того, что видите, не желаете.

Не знаю, что именно он хотел до меня донести. Это было обстоятельство, на которое мне пока ответ не требовался. Но вот предположение, что люди живут словно во сне, понравилось. Оно до сих пор казалось мне очень осмысленным.

Завершив картину, я посмотрел на крошечный глиняный пузырёк с вакциной, а затем и на самодельный шприц. Выглядел он жутко. Колючка морского ежа вместо иглы смотрелась не хуже орудия пытки. Но ничего другого под рукой не имелось. Хорошо, что и это нашлось.

— Морьяр! — заплакала Элдри, когда я вошёл в комнату.

Келья едва освещалась свечой. Лучи заходящего солнца почти не проникали через крошечное зарешечённое окошко. Почти не проникал через него и свежий воздух. А его очень не хватало. От переполненного ведра для испражнений воняло так, что у меня заслезились глаза.

Между тем девочка ринулась было ко мне, но тут же одумалась и, сжавшись в клубочек в углу, застонала. Выглядела она ужасно. Кожу покрывала сыпь, глаза ввалились, спутанные расплетённые волосы больше напоминали мочалку.

— О, вы всё-таки решились войти к ней, — вдруг услышал я голос вездесущего Стефана за своей спиной. — Вы храбрый че…

— Да, я решился!

Я резко обернулся, чтобы закрыть за собой дверь, но от неожиданности замер. Честно, едва за сердце не схватился. Увидеть вместо приличного мужчины горбатое пугало в жуткой белой маске я никак не ожидал! Хорошо хоть молнией не шибанул от шока, как сделал бы в другое время.

— Тогда позвольте…