Герои Курской битвы

Это были в основном средние PzKw IV и лёгкие PzKw III. «Четвёрок» было больше, и вначале артиллеристы приняли их за «Тигров». Экипажи немецких танков пока не обнаружили позиции артиллеристов и продолжали движение. Вот приблизились на 70–80 метров, подставив борта. И тут лейтенант отдал команду: «Огонь!» Грохнули все четыре орудия.

Первым выстрелом Кузьма Бисеров промахнулся. Это был его первый бой и первый выстрел по настоящему врагу. Не раз говорил ему в учебке инструктор: поединок с танком — это всегда война нервов, ты должен в первую очередь справиться со своими нервами! А вот второй выстрел оказался точным. «Четвёрка», которую расчёт принят за «Тигра», резко, будто наскочив на огромный валун, остановилась, задымила. Сразу же открылись люки и в них показались танкисты в чёрных комбинезонах. По ним уже лупили из пулемётов и винтовок бойцы стрелкового батальона. А Кузьма ловил в прицел другую «четвёрку». Танк начал разворот. Видимо, экипаж понял, откуда ведётся огонь, и решил развернуть машину лобовой бронёй, чтобы хоть как-то защититься в первые мгновения. Но развернуться танк не успел. Огненная трасса ударила под башню. Вторая — между катками выше днища. Один из снарядов, должно быть, попал в боеукладку, она сдетонировала, и танк буквально разнесло на части затяжным внутренним взрывом.

На батарее ликовали. Танки остановились, смешались, начали маневрировать, сталкиваться, мешая друг другу. Многие экипажи пока ещё не понимали, откуда ведётся огонь, и подставляли артиллеристам борта своих машин. Сутолока, неразбериха. Этими обстоятельствами и воспользовались артиллеристы. Кузьма увидел, как из-за поворота дороги выскочил немецкий грузовик с пехотой. Быстро подал команду подносчику снарядов: «На картечь!» Выстрел! Грузовик с пехотой будто смело.

Снаряды начали рваться и на позициях батареи. Танки наконец обнаружили артиллеристов, открыли огонь. Появились первые раненые.

Перед логом горели уже до десятка немецких танков. Уцелевшие начали пятиться назад, они делали остановки и посылали на позиции артиллеристов и взвода ПТР, который тоже включился в работу, снаряд за снарядом. И тут один из PzKw IV, нарушая общую логику боя, ринулся на артиллеристов. Он шёл прямо на орудие Кузьмы Бисерова. 80 метров, 75… Выстрел! Одновременно ударили и другие «сорокапятки». Танк остановился, в открытый верхний люк начало вытягивать чёрный масляный дым. Теперь оставалось добить его.

Первую атаку отбили. Начали менять позиции. Не успели закатить пушки на запасные огневые, как налетели «лаптёжники», начали пикировать на лог, бросать бомбы. Удар «Юнкерсов», к удаче батареи, пришёлся по только что оставленным позициям.

На следующий день немецкие танки и пехота снова атаковали. И снова горели.

Часть танков прорвалась к позициям стрелкового батальона. Но их сожгли прямо перед траншеей гранатомётчики и бронебойщики. Они же разделались и с экипажами.

Немцы решили уничтожить батарею во что бы то ни стало. Она не давала продвинуться вперёд. Кость в горле!

Самолёты налетели в самый разгар боя. Пилоты, конечно же, хорошо видели орудийные вспышки и на этот раз отбомбились более точно.

К 10 июля на батарее лейтенанта Денисова осталось всего два орудия. В этот день немецкая пехота ворвалась в траншею 2-го стрелкового батальона. В окопах шли рукопашные схватки. А «сорокапятки» продолжали вести огонь по танкам и бронетранспортёрам противника. Немцы тоже пристрелялись к батарее и вскоре точным попаданием накрыли одно из орудий. В расчёте никого не осталось — кто ранен, кто убит. Тогда к панораме приник комбат. И командовать артиллеристами, и стрелять из пушки он умел.

Лейтенант вёл огонь. Теперь «сорокапятка» стреляла реже, но точно. Так же редко стреляло второе орудие. Возле него, к удивлению комбата, копошился наводчик — ефрейтор Бисеров. Четыре дня назад, перед первым боем Денисов ещё не знал, как поведёт себя при встрече с немецкими танками этот молоденький из пополнения. А тот оказался — воин из воинов. В первом же бою со своим расчётом сжёг 13 танков. Вынес, можно сказать, основную тяжесть боя.

Истребитель танков Кузьма Бисеров продолжал свою войну. Теперь подносить снаряды, заряжать и наводить орудие приходилось одному. Иногда он слышал команды комбата. Тот тоже вёл прицельный огонь по танкам, мелькающим в поле, в дыму. Но Кузьма, овладев динамикой боя, и без команд понимал, куда надо стрелять, по какому танку, каким снарядом, подкалиберным или бронебойным. Когда он промахивался, видел по трассе и по тому, как болванка вспарывала землю справа или слева от танка. Тут же выдёргивал из ящика новый снаряд, заряжал, хладнокровно делал поправку и нажимал на спуск.