Герои Ленинградского Неба

Полагушин развернул самолет вправо, чтобы зайти на врага со стороны залива. Последний маневр. Теперь все внимание земле. Спустя минуту под крылом показались темные сосны. Это и есть высота 172,3. Вся покрытая лесом, с крутыми скатами, она господствует над окружающей местностью на десятки километров. В ясную погоду гитлеровцы хорошо видели с нее Ленинград.

Полагушин заложил крутой вираж. И тут он заметил что-то темное, похожее на поваленные стволы деревьев. Эти «стволы» показались ему подозрительными. Если это действительно деревья, то почему их не засыпало снегом? И потом — макушек не видно, одни стволы.

Снова разворот. Самолеты идут над самой землей. В последний момент перед очередным маневром летчик понял, что подозрительные «стволы» — это пороховая гарь, остающаяся после выстрелов тяжелых орудий, ее еще не запорошило снегом.

— Так вот вы где, голубушки. Ну, держитесь! За мной!

Вел ли Полагушин пару «илов», как в этом полете, или эскадрилью, он всегда подавал такую команду: «За мной!» Он любил свои «ильюшины». По этой команде они как вихрь обрушивались на врага, уничтожали его. Не случайно наши воины прозвали их «летающими танками», потому что штурмовики ходили на бреющем, поддерживали своим мощным огнем наземные войска и в первую очередь, конечно, ее, матушку-пехоту.

Полагушин набрал высоту, развернулся и с пикирования сбросил реактивные снаряды, родные сестры прославленных «катюш». То же самое сделал ведомый. На огневой позиции фашистских артиллеристов взметнулись багрово-черные султаны разрывов. Молчавшая до сих пор Воронья гора ощетинилась огненными пулеметными трассами, разрывами зенитных снарядов. Но Николай Полагушин уже вцепился во врага и теперь не уйдет отсюда, пока не уничтожит его. Такой у него характер — бить фашистов насмерть.

Снова заход. Снова летят бомбы. В пламени пожара видно, как разбегаются гитлеровские артиллеристы, пытаясь укрыться от огня штурмовиков.

— А-а, побежали! Получайте!

На головы фашистов обрушился шквал пушечно-пулеметного огня. Еще атака — и снова глухо стучат авиационные пушки.

Штурмовики исчезли так же внезапно, как и появились. Вражеская артиллерийская батарея перестала существовать.

В Ленинграде живет бывший стрелок-радист Николая Ивановича Полагушина кавалер орденов Славы всех трех степеней Иван Егорович Хлынин. Когда я спросил его, чем Полагушин выделялся среди летчиков полка, он, не задумываясь, ответил:

— Бесстрашием. Я не хочу этим сказать, что остальные летчики полка не обладали мужеством, отвагой. Нет, это было бы неверно. Но я летал со многими и скажу: да, бесстрашием. Когда Полагушин вылетал на боевое задание, он думал только о том, как выполнить поставленную задачу. Об опасностях, подстерегавших нас в полете, забывал. Только потом, на аэродроме, разглядывая пробоины в машине, говорил: «А ведь нас, Ваня, могли сбить».

Когда Хлынин впервые отправился в полет с Полагушиным, летчик повел самолет к заливу. Затем резко снизился и пошел над самой водой, чуть ли не срезая гребешки волн плоскостью штурмовика.

— Командир, зачем ты это делаешь?

— Проверяю, не трусишь ли?

— Нашел кого проверять!

Иван Хлынин к тому времени совершил 29 боевых вылетов, на его счету имелись сбитые вражеские самолеты. Командир экипажа об этом знал и все же решил испытать своего нового стрелка. Будучи бесстрашным воздушным бойцом, он и летать предпочитал с такими же смелыми и отважными людьми.

Летал Николай Полагушин на предельно малой высоте. Это позволяло ему внезапно появляться над целью. Чтобы повторить атаку, закладывал такой крутой восходящий вираж с последующим пикированием, что со стороны казалось — в воздухе истребитель, а не тяжелый штурмовик. Того и гляди — бочки начнет крутить. Но это не было лихачеством. Так действовать вынуждала боевая обстановка.

— Иначе нельзя было,— поясняет Николай Иванович.— Дело в том, что немцы одно время приспособились к нашей тактике. При выходе «илов» из атаки гитлеровские артиллеристы ставили завесу зенитного огня по курсу самолета с некоторым смещением вправо и влево, в зависимости от боевого порядка самолетов — шли ли мы правым или левым пеленгом. Расчет тут простой. Штурмовики наткнутся на стену заградительного огня. Избежать гибели мог только тот, кто отлично владел техникой пилотирования. Нужно было суметь развернуться в узком коридоре, который оставался между стеной огня и самим самолетом. Если не сумеешь выполнить сложный маневр или запоздаешь с его началом — плохо придется. Вот и приходилось вертеться.

В памятный для Николая Ивановича день 18 февраля 1944 года ему было приказано во главе группы штурмовиков прикрыть наступление наших войск западнее реки Нарвы, в районе Аувере-Ласте-колония. Здесь шли ожесточенные бои. Фашисты отчаянно сопротивлялись. Они беспрерывно атаковали, пытались остановить наше продвижение, наступательный порыв советских воинов, воодушевленных победой под Ленинградом.