Герои Ленинградского Неба

Самолеты прорвались сквозь зенитный огонь и ударили по вражеским позициям. По курсу — артиллерийская батарея. Ее огонь мешал продвижению советских пехотинцев. Ведущий спикировал и сбросил бомбы. Теперь ручку на себя. «Ильюшин» послушно задрал нос и с ревом вышел из атаки. Впереди слева, как раз там, где проходила кривая разворота, сплошная стена зенитного огня. Самолет шел прямо в огненную ловушку, устроенную гитлеровцами. Серые клубки разрывов рядом. Кажется, еще немного — и гибель неизбежна.

Резкое движение левой ногой. Разрывы снарядов исчезли из поля зрения. Они закрыты плоскостью самолета, которая встала чуть ли не торчком. Но летчик физически ощущал их присутствие там, за бортом, кажется, даже чувствовал, как осколки стучат по обшивке. Нога уперлась в педаль и не отпускала ее. Штурмовик выписал крутой вираж и благополучно миновал опасную зону.

И снова — пике. В прицеле танк. Он «пухнет» на глазах, и, когда полностью вписывается во внешнее кольцо прицела, реактивные снаряды устремляются к земле. И опять резкий маневр, при котором потемнело в глазах. Приборная доска куда-то уплыла. Руки и ноги, однако, опережая сознание, привычно выполнили необходимые движения.

В этот раз Полагушин сделал девять заходов, уничтожил артиллерийское орудие, зенитный пулемет, один танк и не менее двух десятков вражеских солдат.

Ничто не могло остановить коммуниста Николая Полагушина при выполнении боевого задания — ни сплошной зенитный огонь, ни вражеские истребители, ни дождь, ни пурга. Он все преодолевал на пути к цели и обязательно уничтожал ее, проявляя высокое чувство долга, умение, мужество и смелость.

Заметную роль в формировании характера Николая Полагушина сыграл его отец — участник гражданской войны, отдавший немало сил борьбе за установление Советской власти в Узбекистане. Николай любил отца, гордился им. Рассказы отца о походах и боях, о первых, трудных годах молодой Советской власти, о борьбе с басмачами воспитали в сыне глубокое уважение к самоотверженным борцам, для которых превыше всего были интересы Родины.

Николай рос честным, прямым в суждениях и поступках. Именно поэтому одноклассники избрали его своим комсомольским вожаком. Возглавляемая Николаем Полагушиным комсомольская организация была самой активной и боевой среди организаций ташкентских школ.

Когда же пришла пора решать, кем быть, чему посвятить свою жизнь, он выбрал авиацию.

Провожая сына в большую жизнь, Полагушин-старший сказал:

— Ты выбрал трудную дорогу. Постарайся честно, с полной отдачей сил выполнять свои обязанности. Без этого не останется в жизни следа.

И Николай постоянно помнил этот наказ.

А. ЯРОШЕНКО

СЕКУНДЫ И ЖИЗНЬ

Три «ястребка» вынырнули из-под облаков к аэродрому, пробежали один за другим по посадочной полосе, взвихрив снежную пыль, и замерли. Через минуту из кабины переднего показался летчик. Он спрыгнул на землю, потянулся, разминаясь. Это был командир эскадрильи 191-го истребительного авиационного полка старший лейтенант Михаил Федорович Шаронов. К нему подошел техник, спросил свое обычное: какие есть замечания по самолету.

— Замечаний нет, все в порядке,— тоже как обычно ответил летчик.— Готовьте машину.

Подошли летчики, возвратившиеся вместе с Шароновым. Шли они медленно, как ходят уставшие люди: полет оказался не из легких, а он был не первым в тот день.

— Ну, как там? — кивнув головой в сторону фронта, спросил техник.

— Трудно,— ответил лейтенант Иван Рязанов.— Третий день наши наступают, а продвинулись мало, всюду сильный огонь.

— Прямо огненная лавина,— подтвердил младший лейтенант Леонид Сазыкин.— И все лее в--такой кутерьме наши пехотинцы наступают.

128

— Погода подводит, мало мы помогаем ребятам,— сказал Шаронов.

Летчики никого из пехотинцев лично не знали, но каждый волновался за успех наступления: ведь оно должно было полностью снять блокаду Ленинграда, привести к разгрому всей фашистской группировки «Север». Началось наступление с Ораниенбаумского плацдарма 14 января 1944 года, а на следующий день пошли вперед гвардейские дивизии от Пулковских высот.

Фашисты за два с лишним года создали мощную оборону. В ней имелись целая система траншей и ходов сообщения полного профиля, минные поля, проволочные заграждения. Из бетонированных дотов и дзотов простреливался каждый клочок земли на подступах к переднему краю.

Наша артиллерия и авиация нанесли по вражеской обороне удары огромной силы. Сто минут орудия крушили фашистские укрепления. На позициях снег почернел, и они казались перепаханными. И все же не все огневые средства удалось подавить. На подступах к Красному Селу завязались особенно ожесточенные бои. Гвардейцы сражались героически. Весь фронт облетела весть о подвиге комсорга стрелковой роты Александра Типанова, грудью закрывшего амбразуру вражеского дзота.