Герой на подработке. Ищи ветра в поле

Данрад кивнул Окороку, чтобы он отдал мне инструмент, и принялся молчаливо созерцать, как я, тихо чертыхаясь, перешёл к попыткам расковырять каменистую землю. Остальные тоже наблюдали за моим трудоголизмом с превеликим интересом.

Эх, ну почему я такой умный? Нет. Только у грамотного мага могут возникнуть такие грамотные сложности! И кто вообще выдумал, что судьба даёт испытания всем по его силам? Лично по мне, либо она переоценивает мои возможности, либо я сам себя хронически недооцениваю в последнее время!

…А последнее уже курам на смех.

— Зачем тебе это?

— Я должен.

— Я спросил тебя, зачем тебе это.

— А думаешь мне так хочется, да?! — взвился я на вопрос Данрада.

— Тогда прекращай копать.

— Нет. Каждый человек имеет право быть несчастным.

…Если до других методов выживания не додумался.

С пару раз я снова ткнул лопату в землю, а потом, жалея, что вынужден молчать об ифрите, сдуру ответил:

— Мухи. Я должен избавиться от мух Озриля.

Стая глубокомысленно переглянусь и с разрешения нашего командира начала разбивать лагерь. Даже Сорока не подумал мне помочь, а с ним-то мы хорошо ладили. Одна Элдри покладисто оттаскивала могильные камни. Поэтому через полчаса я, хотя особых результатов так и не достиг, уже обливался потом. Моё состояние было не таким, чтобы осуществлять подобные подвиги. Ноги меня и так едва держали.

Но всем было всё равно!

Костёр уже был разведён и возникла приятная суета по приготовлению ужина. Разве что Марви осталась не у дел и сидела на траве, неотрывно мрачно глядя на меня. Затем она встала, с вызовом посмотрела на весело галдящих мужчин и возмутилась:

— Да ну ладно! Неужели никто ему не поможет?

— Ядрёна вошь! Зачем?! — зло покосился на неё Данрад, продолжая ковыряться щепочкой в зубах. — Ты что, одержимых не видела? Так он быстрее успокоится. Не знаю, чего с ним в этом Озриле сотворили, но упадёт без сил, придёт в себя в какой пивной и сразу в голове прояснится.

— Так может его это? Сразу по голове того, чтоб побыстрее успокоился? — предложил Браст и пояснил. — А то бесит прям, как он там, сука, ковыряется!

— Не. Не надо. Если б он не сдох, то золото бы мне не сэкономил. Пусть развлекается.

— На этот раз я всё же Марви поддержу, — неожиданно для всех высказал Данко, затем плюнул себе на ладони да подошёл ко мне: — Давай-ка сюда.

Я недоверчиво отдал ему лопату и сел (буквально-таки рухнул) рядом. Пару минут мне требовалось элементарно отдышаться, а после я всё же спросил:

— Чего это на тебя нашло?

— Я не такой кретин, чтобы верить в то, что такой жук, как ты, за так пахать станет. Значит, действительно дело.

С Данко работа пошла быстрее. Скажем так, она вообще с места сдвинулась. По другую сторону от меня образовалась куча земли, перемешанной с мелкими камнями. Однако до особо больших размеров она не выросла. Где-то на полуметровой глубине, едва лучника сменила Марви, показалась расшитая магическими символами плащанина да начался толстый слой заговорённой соли.

…Кто-то похоронил ушлого мага так, чтобы наверняка сбить чутьё джинна.

— Теперь осторожнее. Тело бы не повредить.

— Поняла.

Заинтересовавшиеся Сорока и Браст подошли ближе. Данко и так наблюдал, частенько бросая на копающую женщину то уважительные, то вожделенные взгляды. Марви наконец-то их заметила и стала разгребать соль чрезмерно торжественно и грациозно. Даже я оценил.

Вскоре из-под белой массы кристаллов показались седые волосы и старческое некрасивое лицо. Нос выглядел чрезмерно крупным, а сеть морщин столь глубокой, как будто их прорезали ножом. Разложение не затронуло кожу, и это позволило мне довольно заключить, что Бронт действительно не был мёртв.

— Вот он твой труп. И что? — спросил меня Сорока, пока Марви задумчиво с чисто женской кропотливостью смахивала остриём лопаты крупинку по крупинке соли.

— Будем вытаскивать. Хочу расспросить его во всех подробностях.

На меня откровенно покосились.

— Что? — не понял я их взглядов, но вместо ответа раздался истошный крик, и Марви вдруг многократно с силой ткнула лопатой могилу. Я опешил. Затем глянул на кровавое месиво и грозно поглядел ей глаза в глаза. — Ты чего?!

— Блядь! — ошарашенно произнесла Марви. — Он глаза открыл. Сука! Ненавижу оживших покойников!

Не нужно было обладать тонким слухом, чтобы понять, как колотится её сердце. У каждого из нас есть свой самый сильный страх. А в лучшей убийце Стаи их и так жило пруд пруди. Она перепугалась. И корить её было уже поздно.

Великая Тьма! Сколько у меня есть времени до тех пор, пока детёныши ифрита не слетятся на запах животворной крови?!

— Давайте скорее! Будем вытаскивать таким. Теперь он действительно умер.

— То есть он не был мёртв? — краснея от смущения, полюбопытствовала Марви, и я отрицательно покачал головой. Вслух ничего не стоило произносить, если не хотелось смущать её ещё больше.