Герой ожившего романа

– Когда любят – так не поступают… – я убрал ее руки со своей спины, затем удалился в сторону дома, ни разу не обернувшись. Тата что-то кричала вслед, просила прощения навзрыд. Но мне было все равно. Мое сердце было ранено, слезы катились по щекам, взгляд по-прежнему был пустым, мертвым. Я не мог поверить в то, что меня предал человек, с которым я 3 года состоял в отношениях. Она была для меня самым родным человеком за все время. Мы всегда были вместе, я любил ее так, как не любил никого и никогда. А та просто взяла и предала меня… В тот момент я поклялся себе никогда не любить, не жениться, а уж тем более, никогда не иметь детей. Но в любовь верить не перестал, потому что знал, насколько искренно и верно умею любить сам.

Недолго думая, я решил направиться в школу. Мне она жутко не нравилась: бледно-зелёное облезлое здание напоминало мне приют, внутри было не лучше: на полу – красно-белая плитка, которая не подходила к серому потолку. Раздевалки черного цвета были похожи на клетки. Помню, их было 7; для каждой параллели – своя раздевалка. И все были закрыты на ключ, который никак не взять у вахтерши во время урока, а это было проблемой, ведь часто дети оставляли физкультурную форму именно в одной из гардеробной. Кстати говоря, в зале, на удивление, было всегда чисто и почти уютно. Почему почти? Из-за алчности преподавателя физкультуры в зал было страшно заходить, также в нем было всегда холодно. Впрочем, в нашей 36 школе почти не было хороших учителей; чаще всего преподавали люди, которые могли только лишь своим взглядом довести тебя до слез. Больше всего я ненавидел филологов. Почти все учителя русского и литературы не упускали шанса подшутить надо мной, или затравить колкими фразами. Им не нравилось мое стремление к их предмету, потому что «у мальчиков должна быть тяга к техническим предметам». Однажды я принес в школу тетрадь со всеми правилами по русскому. Я показал брульон Любовь Александровне. А она порвала его и добавила: «Ты никогда не станешь филологом. Лучше окунись в математику». С тех пор у меня сложилось не очень хорошее мнение о преподавателях русского языка, поэтому до 11 класса я относился к ним предвзято. И знаешь, да, в сферу математики я все же окунулся. Благо, в моей жизни появился прекрасный наставник – Александра Владимировна, преподаватель математики. Она всегда позволяла мне оставаться у нее в кабинете после уроков, чтобы выпить чаю, за которым происходили душевные разговоры, а также мы решали разные задачи по алгебре и геометрии. Она всегда звала меня ласково, «Серёженька», поддерживала в трудные минуты, давала совет. Она заменила мне родителей. Когда-то этот преподаватель подарил мне книгу зарубежного автора, Френсиса Скотта Фицджеральда. Произведение называлось «Великий Гетсби». Когда она вручала мне роман в мягком переплете, то посмотрела в мои сверкающе-стеклянные голубые глаза и произнесла: «Когда встретишь наставника, отдай книгу ей. Но сделай это только тогда, когда тебе исполнится 18 лет». Я тогда не понял, почему так важен совершеннолетний возраст, но подарок все же принял.

И вот я стою напротив школы. Чувствовалось небольшое волнение, но я зашел в здание. Меня встретила приятная дама средних лет – вахтерша. Ее золотые кудрявые волосы часто собраны в высокий хвост, а улыбка по-особенному сверкала. Я поздоровался с ней и направился в 208 кабинет по длинному темному коридору. Когда я зашел в класс, то увидел преподавателя по русскому, Ирину Петровну; Александру Владимировну и незнакомого мальчика лет 12. Поздоровавшись кивком, я подошел к преподавателям поближе и услышал лишь последнюю фразу от математика :

– Ир, это мой новый ученик – Владимир, – она произнесла это с гордостью, обнимала своего нового преемника. Затем она посмотрела на меня: ее улыбка медленно начала сползать с лица, а глаза удивленно забегали. Александра Владимировна взяла меня за руку и мы вышли из класса.

Я не понимал, что происходит, лишь были догадки: меня предали второй раз.

– Сереж, пойми…ты уже взрослый, справишься дальше сам. Я передала тебе знания, которые должна была. Теперь у меня новый ученик. И да…я уезжаю в Красноярск.

Мое сердце забилось, я не мог поверить, что человек, который клялся довести меня до конца или же хотя бы до момента сдачи экзаменов, так легко нашёл мне замену. Я не выдержал и слегка нахамил:

– А если наставник потушил огонь в глазах и душе? Ему какую книгу вручать? А то я что-то не в курсе?! – мой голос дрожал, казалось, моё душевное состояние дойдёт до некой истерики. Но я держался.

– Фиалки по средам… – она смотрела мне прямо в глаза, хотя знала, что мне это не нравится. В ее бездонных перламутровых маленьких зеркалах души не было ни капли жалости. Она лишь поправила блестящие волосы и вернулась в класс, отрезав напоследок, – Я уверена, ты справишься. Ты был лучшим учеником.