Герои Первой мировой

В этот момент один из раненых немцев, лежавших на земле, поднял свой карабин. Грянул одинокий выстрел. Олег вскрикнул и повалился с лошади…

Первыми к нему подлетели вольноопределяющийся граф Бобринский и два унтер-офицера, Василевский и Потапов. Последнего послали за фельдшером, а Бобринский и Василевский начали перевязывать раненого. Как оказалось, пуля попала ему в правую ягодицу. «Вам не больно?» — спросил Бобринский, на что князь отрицательно покачал головой. Раненого перенесли на ближайший хутор, где фельдшер сделал ему новую перевязку. Вскоре на взмыленном коне примчался брат Олега Игорь Константинович. Слабо улыбнувшись ему, Олег попросил перекрестить его. Через несколько минут прискакал и второй брат Олега, Гавриил, но задержаться надолго не смог, так как его эскадрон участвовал в наступлении.

На телеге, устланной соломой, князя отвезли на ближайшую железнодорожную станцию. Ею оказались Пильвишки — те самые, на которых лейб-гусары разгружались 25 августа… Рана начала причинять Олегу сильную боль; чтобы не стонать, он грыз яблоко и время от времени спрашивал: «Скоро ли?» В Пильвишках раненый приобщился Святых Тайн, сказав, что теперь ему будет легче. На станции уже ожидал паровоз с одним вагоном первого класса, и вскоре Олега в сопровождении уполномоченного Красного Креста В.А. Бутурлина отправили в Вильну (ныне Вильнюс, Литва). Одновременно из Ков-ны (ныне Каунас) был вызван опытный хирург, профессор военно-медицинской академии Владимир Андреевич Оппель. В своих мемуарах он подробно описал памятный для него день 27 сентября.

«Меня разбудили в начале шестого утра и сказали, что по телефону требуют сейчас же на вокзал, что прибудет “князь”. Зачем меня требуют, кто меня требует — все это было для меня неизвестно. Ясно было одно, что я нужен для прибывающего. Я быстро оделся и отправился на вокзал.

Еду по улицам, день чуть занимается. Подъезжаю к вокзалу, спрашиваю, в чем дело. Оказывается, меня вызвал комендант вокзала. Он получил известие, что в 6 часов утра в Ков-ну прибудет раненый князь Олег Константинович, и, зная, что я в Ковне, решил меня вызвать на вокзал. Теперь все это я понял… Не успели сделать распоряжение (о доставке носилок), как к вокзалу подошел паровоз с одним вагоном первого класса. Вагон я сейчас узнал. Это был вагон, предоставленный уполномоченному Красного Креста В.А. Бутурлину. Действительно, на площадке вагона я увидел самого Бутурлина, который вез раненого из Пильвишек. Я вошел в вагон, в отделение, в котором лежал князь Олег Константинович. Он встретил меня приветливой улыбкой. Раненый лежал на спине. Он был бледен, губы пересохли. Пульс прощупывался частым и слабым… Я предложил высадить раненого в Ковне, но общее желание — как самого раненого, так и его брата (Игоря Константиновича), и доктора Дитмана, — склонялось к тому, чтобы сразу ехать в Вильну, дабы проконсультироваться с профессором Цеге фон Мантейфелем. Так как переезд предстоял небольшой, то возражать против него не было причин. Моя помощь могла выразиться в сопровождении Его Высочества до Вильны. Ровно в 7 часов утра мы тронулись из Ковны. Я поместился в отделении князя Олега Константиновича. Последний, несомненно, страдал. За время стоянки в Ковне пульс несколько улучшился, но как только поезд пошел, пульс опять упал. Князь Олег Константинович бодрился, улыбался, временами говорил, временами закрывал глаза и погружался в полусон, но, тем не менее, его постоянно беспокоили ноги: в правой ноге не только имелись боли, но было и особенно беспокоившее раненого чувство онемения.

Такое же чувство онемения тревожило левую ногу. Последнее обстоятельство было подозрительно и не вполне объяснялось наличием правосторонней раны. Как бы то ни было, осматривать рану, делать для этого перевязку в вагоне было, понятно, невозможно. Следовало пока лишь облегчать положение раненого без перевязки.

Кое-что можно было сделать в этом отношении. Начать с того, что князь Олег Константинович очень неудобно лежал: под ним была постлана бурка, под головой ничего не было. Нашлась подушка. Этим маленьким удобством раненый остался очень доволен. Нашлось одеяло, которым укутали Его Высочество. Для подкрепления сил я поил раненого вином. Чуть успокоившись, Его Высочество пытался весело разговаривать, интересовался сведениями из газет, слушал чтение газеты вслух, но все это делал отрывочно.

В Вильну мы приехали ровно в 10 часов утра. На вокзале приезда поезда ожидали профессор Цеге-фон-Мантейфель, профессор Бурденко и доктор Фомилиант. Явился вопрос, как вынести раненого из вагона, причинив ему наименьшие страдания. Нашли, что наиболее просто сделать это, воспользовавшись окном. Князя Олега Константиновича бережно укутали, через опущенное окно вдвинули в отделение носилки, осторожно положили на них раненого и вынесли его на платформу. Затем носилки были поставлены на автомобиль, рядом с носилками в автомобиле поместились мы с профессором Цеге-фон-Мантейфелем, и через несколько минут мы уже были в Витебском госпитале Красного Креста».