Герой по найму

Певец, никем не опознанный, прошел через площадь, взобрался на помост и, когда все уже начали расходиться, закричал вслух, достав из-за пазухи заветное перо.

— Елисей! — народ, осознав, что вернулся их чемпион, начал скандировать его имя: — Елисей! Елисей!

Кудр, чье имя выкрикивали вот только пару минут назад, раздраженно отвернулся и ушел с площади. Людская слава — быстротечна! Эту истину он осознал в этот момент до самой ее глубины.

Сегодня ты кумир и лидер мнений, а завтра о тебя вытирают ноги. Сложно жить в Тридевятоземелье.

Рассмотрение последнего пера было исключительно долгим. Эксперт крутил его в руках и так, и этак, и наконец, вынес свой вердикт:

— Это фальшивое перо!

Площадь обмерла в изумлении. Быть такого не могло, Елисей не мог обмануть!

— Фальшивое перо! Фальшивое, слабое, слабое! Слабое звено! — первый глашатай вырвался из-под ареста и выскочил на улицу, но его тут же скрутили и утащили обратно.

Елисей стоял на помосте, слезы текли по его щекам от несправедливой обиды. И главное, он не знал, как сделать, чтобы ему поверили.

— Это настоящее перо! — крикнул певец. — Я был на болотах и лично добыл его!

К помосту сразу с нескольких сторон двинула стража. Схватить смутьяна, кинуть в казематы, а потом казнить, четвертовать, распять, разорвать лошадьми, бросить в яму со змеями, заморозить в глыбе льда, оставить жить с тещей в одном доме… да мало ли изуверств не придумало человечество за годы своего существования!

Но народ не согласился. Еще минуту назад тихий и покорный легкий шепоток внезапно превратился в густой, насыщенный гул толпы, готовой на все!

— Другую экспертизу! Честную экспертизу! Эксперта на кол! — скандировали люди, а эксперт, услышав последний лозунг, быстро убрался восвояси, дабы не пасть случайной жертвой. Он свое дело выполнил, заказ исполнил, а дальше хоть огнем все гори…

К царю Громославу тут же подбежал один из придворных. Никто не знал точно, чем он занимается, но все его опасались на всякий случай. И, как видно, правильно делали.

Тот быстро-быстро зашептал что-то на ухо царю. Громослав недовольно качнул головой, но шепот не прекращался, и царь встал на ноги, готовый высказать свою волю.

Однако этого не понадобилось.

Сверху, с самых небес, на площадь спикировали силуэты. Один — большой и крупный и четыре поменьше.

Все пятеро заложили лихой вираж, пронесшись над самыми головами собравшихся, и тут же пошли на второй круг.

Толпа восторженно ахнула.

— Жар-птица! — крикнул кто-то. И тут же добавил: — И птенцы!

На следующем круге птица опустилась низко-низко и зависла прямо перед Елисеем на расстоянии вытянутой руки.

Она чуть подняла голову наверх и выпустила в небо столп огня.

Толпа заревела от удовольствия.

— Что ты, маленькая? — спросил певец. — Чего хочешь?

Птица повернулась чуть боком, и он догадался. Последнее перо из высокой хвостовой части.

Он выдернул его и высоко поднял над головой.

Птица и птенцы тут же вертикально взлетели в воздух, оставив после себя внизу пыльное облако.

Когда оно рассеялось, на помосте остался лишь Елисей с пером в руках. И уже никто из присутствующих не пытался опротестовать происхождение трофея.

Во второй тур прошли пятеро.

Глава десятая. ЗАДАНИЕ НОМЕР ДВА

После всего произошедшего объявление новых заданий было отложено на неопределенный срок. Громослав негодовал, что его стража не смогла, не сумела, даже не попыталась остановить атаку враждебной птицы.

А что если бы она решила сжечь царя и его прекрасную* дочь? Тут бы им и пришел трындец, так что ли? За что тогда платятся такие деньги на содержание стражи, скажите на милость? В общем, ни в какие ворота! Непорядок! Кто-то должен быть за это наказан!

*В узких эстетских кругах велиградских любителей роскоши и эксклюзива. Прочий же народ считал Веселину мрачной девахой. Хорошо хоть, у нее был бесконечный доступ к орехам. Иначе, глядишь, ее смурной взгляд чаще начал бы шарить по лицам подданных. А это к добру не ведет, всякий знает.

Конечно, крайним объявили того, кто может дать меньше всего отпора — певца Елисея. Его схватили под белы руки* и утащили в тюремную башню. Народ, понятное дело, негодовал и даже возмущался! Народное мнение, разумеется, не учли. Плевать хотели. С той самой башни и плевали.

Но главное, властям пришлось признать подлинность второго пера. Тут уж доказательства были налицо. Конечно, известный в Велиграде и за его пределами адвокат Дрейкус вполне мог бы попытаться оспорить это решение, но никто ему этого дела не предложил, а бесплатно Дрейкус не работал из принципа. Принцип заключался в том, что он хотел деньги.