Герой по найму

— Эге-гей, дорога широка,

А я лишь путник, что иду по ней.

Приведи, дорога, меня

В край, где будет много друзей…

И так далее, куплеты сменяли один другой, но общий смысл оставался примерно тем же.

Так он прошагал остаток дня до самой ночи, питаясь тем, что насобирал в котомку от благодарных людей Велиграда. Заночевал прямо в поле, и с самым рассветом двинул дальше.

Его обогнали все претенденты, кроме Билли Винстона, который, как известно, никуда не выезжал. Но ни один из них не определил в одиноком путнике потенциального жениха царевны Веселины. Не стыковалось это в головах более богатых и состоятельных, включая голову Игги, который так же проворонил Елисея. Причем он даже увидел его, но не опознал.

Но уличному певцу того и не требовалось. Он знал, чего хотел, и шел к цели легко, сокращая путь короткими тайными тропами, о которых случайно узнал давным-давно. Тропы сокращали расстояния. Каким именно образом, никто не знал.

Вот только через некоторое время на последней тропе появились скрытники — местные обитатели — злобные карлики с гипертрофированными узкими лицами и молотками в руках. Елисею пришлось срочно сойти в обычный мир, дабы не иметь с ними дел.

Поэтому он чуть припоздал и к болотам подоспел одновременно с Игги и его компанией, только с разных сторон.

Два последних кандидата: Кудр (в лице Игги) и Елисей (в своем собственном лице) ступили на топи в одно и то же время, вот только Джуба устроил свою знаменитую засаду, а Елисей планомерно изучил болота, познакомился с проблемами, которые имелись у местных обитателей, выслушал многочисленные жалобы и пообещал принять непосредственные меры.

Был у него особый талант — понимать живые существа, даже тех, кто не умел говорить. Сам Елисей не считал свой дар чем-то особенным, полагая, что каждый, кто сумеет прислушаться — услышит. Просто почти никто не желал слушать других, слушая лишь себя. Сами виноваты.

Через несколько часов все проблемы жителей болот были ему понятны. Для этого стоило заполучить полцарства — тогда можно помочь другим в их сложных ситуациях. А сейчас, что он мог? Приободрить словом? Спеть песню? Это хорошо, когда у того, кому ты хочешь помочь, плохо лишь на душе, но если сложности иные, тут нужны деньги, связи, возможности.

Елисей все это понимал, и верил, что сумет победить… что Веселина полюбит и оценит его… что народ поддержит!.. В общем, верил человек в несбыточное… но разве не подобные мечты толкают людей совершать подвиги во славу чести, погибать во имя любви, забредать на край вселенной именем науки…

Он добрался до поляны в центре болот как раз в тот момент, когда жизнь Игги висела на волоске. Елисей сразу понял настроение мамы-птицы — она была в гневе, тут пощады не жди.

Жар-птица была в своем боевом состоянии — раздутая, пышущая жаром, агрессивная. К ней сейчас нечего и пытаться было апеллировать, ее можно было лишь успокоить.

Певец тихонько начал насвистывать только что придуманный мотив, и птица застыла на месте, вслушиваясь в незнакомую волнующую мелодию.

Тут же родились и слова:

— Моя голубка, лети в мой сад,

Там вкусная водица и много травы.

Лети туда пожрать, голубка…

Раздался легкий хлопок, и птица съежилась до своих обычных размеров. Елисей тут же бросился к ней и начал гладить красивые перья, гибкую шею. Птица, словно пес, подставляла бока, чтобы почесал.

Игги, тем временем, сбежал, и правильно сделал. Птица не пощадила бы его.

Следующие пару дней певец остался на болотах, помогая четверым птенцам и их мамаше во всех их сложностях.

Тут-то он и обнаружил причину, по которой птица не могла летать, а только прыгала и бегала по болотам. Ее левое крыло много лет назад было защемлено и не раскрывалось полностью. Но легкий курс лечебного массажа, да вдобавок вправление костей с помощью палки и камня принесли свои плоды.

Жар-птица сумела раскрыть крылья и не заплакать от боли. Это было чудо!

Ее птенцы уже вовсю порхали над гнездом и над болотами, временами пытаясь выдавливать из себя природный жар, но пока получались лишь легкие пшыки.

В последнюю ночь на болотах, когда уже давно стемнело, но луна светила ярко, Елисей с удивление обнаружил, что сжимает в руке заветное перо. Оно, очевидно, само вывалилось из остатков оперения — предпоследнее большое хвостовое перо. А может — то был подарок благодарной матери…

Певец надежно укрыл перо за пазухой, попрощался с жар-птицей, и по своим собственным следам, которые он видел что днем, что ночью, выбрался с болот на твердь.

Обратный путь в Велиград был долог. Елисей избегал тайных троп, опасаясь, что скрытники заведут его в дальние дебри. Такие они были шутники.

А так, тише едешь — дальше будешь! Всем известная истина!

Вот и появился он в самый последний момент, когда прием перьев уже был завершен, и опоздай он хотя бы на час, его вычеркнули бы из списка претендентов.