Герои подводного фронта. Они топили корабли кригсмарине

«В конце августа 1941 года мы начали перевод С-13 под командованием капитан-лейтенанта П. П. Маланченко на Северный флот по Беломорканалу. Поставили наши лодки С-12 и С-13 в старые деревянные лодки-баржи. Обшили для маскировки горбылями и потащили против течения вверх по Неве. Дошли до села Рыбацкое, и здесь нам приказали бросить якоря и ждать указаний. Отсюда уже вдали виднелись (в хороший бинокль) в 15 км Ивановские пороги, уже занятые немцами, а потом переданные испанской Голубой дивизии. 6 сентября 1941 года начался обстрел немцами нашего района. Нас и ПЛ С-12, которой командовал капитан 3-го ранга В. А. Тураев, обстреляла немецкая 6-дюймовая артиллерия. Несколько снарядов разорвались на правом берегу – там забегали наши солдаты. Один снаряд разорвался на левом берегу прямо у водокачки, а донышко 6" снаряда прилетело к нам в док, перерубило доску, на которой я стоял, и я полетел в док. Командир ПЛ Маланченко, который стоял рядом со мной, не успел схватить меня за ватник и спасти от падения. В результате падения я сломал малоберцовую кость и перебил пяточную кость. Матросы вытащили меня из дока, а заодно и принесли осколок – еще горячее донышко снаряда…»[144] Так экипаж С-12 впервые вошел в боевое соприкосновение с врагом, и лишь хорошая маскировка и доля везения спасла «эски» от тяжелых повреждений или даже гибели. В конце первой декады сентября обе лодки были возвращены в Ленинград и выведены из доков. Последовал приказ немедленно перебазироваться в Кронштадт – на ближних подступах к Ленинграду шли ожесточенные бои. Выполнила его С-12 с опозданием – на переходе командир не справился с управлением и задел за опору одного из ленинградских мостов. В носовой части образовалась вмятина, получили повреждения лопасти левого гребного винта. Корабль вышел из строя на двое суток. В другой обстановке командира просто пожурили бы, но в этом случае все получилось иначе…

После оставления в конце августа 1941 года Таллина и начала генерального штурма немцами Ленинграда морально-психологическое состояние значительной части личного состава Балтфлота дало трещину. Западные базы потеряны, все корабли скучились в Ленинграде и Кронштадте, где подвергаются безнаказанному избиению авиацией и артиллерией противника, экипажи обречены на вынужденное безделье, Ленинград отрезан от остальной страны, под городом идут ожесточенные бои, доверия к сводкам Совинформбюро нет, и никто не знает, что с ним будет завтра. Морально-психологическое состояние заметно ухудшилось после указания подготовить все корабли к подрыву на случай сдачи города. Неудивительно, что в этой обстановке моряки достаточно открыто высказывали массу критических замечаний в адрес высшего командования и руководства страной. Многие топили свои тревоги в бутылке. Но командование не собиралось мириться с подобным положением дел и применяло к непокорным и морально дрогнувшим жесткие меры. Они оставили отпечаток и на судьбе Василия Андриановича.