Герои подводного фронта. Они топили корабли кригсмарине

Тяжелейшая ленинградская зима 1941/42 года навсегда осталась в памяти у всех, кто оказался внутри блокадного кольца. Голод и холод не щадил никого, в первую очередь неработавших и детей, ежедневная норма выдачи хлеба для которых с конца ноября была урезана до 125 граммов. Семья Василия Андриановича находилась в Ленинграде, и ему с большим трудом удалось спасти своих близких от голодной смерти. Кроме того, осада осложнялась регулярными налетами и артобстрелами. 11 декабря С-12, стоявшая у набережной Невы близ здания Адмиралтейства, была повреждена близким взрывом снаряда, выпущенного осадной батареей. Град осколков осыпал легкий корпус лодки, пробив обшивку цистерн главного балласта и перебив трубы их вентиляции. Моряки не только устранили все эти повреждения, но и с участием заводских специалистов провели гарантийный ремонт субмарины. Самой трудоемкой операцией стал бездоковый ремонт гребных винтов, который был выполнен водолазами из числа членов экипажа в ледяной невской воде. К 1 апреля 1942 года корабль по своему техническому состоянию находился в пятисуточной готовности к боевому походу, но подготовка экипажа оказалась много слабее. Ведь С-12 вступила в строй уже в ходе боевых действий и фактически ни одного дня не занималась боевой подготовкой! Не была сдана ни одна задача Курса подготовки подлодок, не отработаны даже такие элементарные маневры, как погружение и всплытие. Все это отодвигало сроки возможного боевого похода на вторую половину года.

С мая, после того как Нева очистилась ото льда, экипаж лодки начал регулярные тренировки на «Охтинском море», как подводники шутливо называли глубоководный участок реки в районе Охтинского моста. Это был единственный полигон подводных сил КБФ, где субмарины могли чувствовать себя хотя бы в относительной безопасности! Более-менее удовлетворительно здесь можно было отработать только выполнение погружений. И тренировка рулевых-горизонтальщиков, и отработка скрытых торпедных атак требовали гораздо большего пространства, а его не было. Одновременно изменялся и состав лодочных специалистов – часть из них была переведена на плавающие корабли, часть пришлось списать на берег из-за болезней, вызванных голодом и ослаблением организмов в ходе блокадной зимы. Взамен их назначались новые, которых приходилось учить с самого начала. Проходили недели и месяцы, а командование все еще не считало экипаж С-12 готовым к выполнению боевых заданий. Тем временем другие балтийские субмарины ходили в Балтику. Многие из них возвращались с победами, на бригаде появились первые орденоносцы и даже целые экипажи, где все были удостоены правительственных наград. В конце концов в начале сентября командование флота решило развернуть в море третий с начала летней кампании эшелон подлодок, куда вошло 16 подводных кораблей. Одним из них являлась С-12. Но раньше авральными темпами предстояло подготовить ее экипаж к походу. Для его усиления с других кораблей был переведен ряд краснофлотцев и командиров, в том числе и уже упоминавшийся нами Виктор Корж, который был временно назначен на должность инженера-механика «эски», а до того уже успел сходить в Балтику на С-7. Он вспоминал:

«После ужина меня попросил остаться в кают-компании командир С-12 капитан 3-го ранга (так в тексте, на самом деле до 14.11.1942 В. А. Тураев имел воинское звание капитан-лейтенант. – М. М.) Василий Андрианович Тураев. Пригласил сыграть партию в шахматы. Шахматист он был не блестящий, но играть любил. Однако я понимал, что на этот раз шахматы – только предлог. Переставляя фигуры, мы вели неторопливый разговор.

– Нынешний поход, видимо, будет самым коротким, – сказал Тураев.

– Почему вы так думаете?

– Осень. Скоро уже похолодает. Думаю, что суток двадцать поплаваем, не больше.

– Это нереально. За такой срок можно только выбраться в открытое море, сходить к южным берегам Балтики и вернуться.

– Возможно, так, но я надеюсь, что и за такой срок добьемся удач.

Поговорили о подготовке экипажа. Я знал, что здесь еще много недоработок.

– Завтра весь день проведем на «Охтинском море», – сказал командир. – Будем отрабатывать срочное погружение. Попрошу вас построже спрашивать с людей.