Герои «СМЕРШ»

Политрук Пидемский был представлен к ордену Красной Звезды, однако, как часто случается, из «вышестоящего штаба» было виднее, а потому наградой стала медаль «За отвагу». Один опытный фронтовик, прошедший всю войну, говорил, что за те подвиги, за которые в 41-м давали «За отвагу», в 44-м представляли к Герою. И вообще, в 41-м награждали редко. Ну, это к сведению…

Впрочем, мы не сказали, кто это такой — политрук Борис Пидемский.

Он родился 7 января 1918 года в Вологодской области, в селе Петропавловском (затем — село Чарозеро, теперь — поселение Чарозерское). Родители его были из крестьян, но смогли получить начальное медицинское образование. Михаил Матвеевич в 1900 году возвратился со срочной службы со специальностью «батарейного фельдшера», а Елизавета Андреевна в 1905 году окончился «курсы повивальных бабок» и тридцать с лишним лет трудилась акушеркой. В семье было пятеро детей, четверо — от первого брака отца. Вскоре после рождения Бориса его родителей перевели в Белозерский район, в Мегру.

«Борис Пидемский родился на Вологодчине, жил там в селе Мегра, а когда ходил в школу, то младшими его товарищами, дружбу с которыми он пронёс через всю жизнь, были Сергей Орлов[552], написавший позднее пронзительные строки „Его зарыли в шар земной, а был он лишь солдат…“, и Сергей Викулов[553], с 1968 по 1989 год редактировавший журнал „Наш современник“»[554].

Жизненный путь представлялся ему вполне понятным: следуя семейной традиции, он в 1934 году поступил в Череповецкий медицинский техникум, надеясь, отработав три года фельдшером, пойти в Военно-медицинскую академию. При этом, следуя широко известному лозунгу «Молодежь — на самолет!» и зову сердца, разумеется, Борис окончил в 1936 году лётно-планёрную школу, но всё-таки решил оставаться на земле.

Техникум он закончил в 1937 году, а под самый выпуск приехали три военврача 1 ранга из Главного управления пограничных и внутренних войск НКВД. Пидемскому, как комсомольскому активисту, секретарю бюро, предложили (на что уже была рекомендация райкома комсомола) «добровольно поступить на пожизненную службу в войска НКВД в кадры начальствующего состава». Понятно, что служба по медицинскому профилю и что приглашали не его одного. От таких предложений в те годы отказываться было не принято, так что уже 1 июля Борис был зачислен в кадры войск НКВД. Пройдя ускоренную подготовку, он сдал экзамены по военным дисциплинам за военно-медицинское погранучилище, что оказалось не так уж и сложно — военная учёба в техникуме была поставлена серьёзно. Однако по выпуске Пидемский получил назначение не в погранвойска, а в 51-й Октябрьский железнодорожный полк войск НКВД, дислоцировавшийся в Новгороде. Ему было присвоено звание «военфельдшер» — то есть лейтенант.

В том же году ему довелось содействовать медицинскому обеспечению войсковых частей, перебрасываемых в Польшу, как военфельдшеру участвовать в войне с Финляндией, в том числе три дня — в экипаже бронепоезда. Так и дошли до города Виипури (Выборга), где Борис, как знающий фармакологию, в течение года работал начальником аптеки — внештатной, оставленной финнами…

А в марте 41-го Пидемский был переведён в военную контрразведку — 3-й отдел Ленинградского военного округа. Вместо спецзваний госбезопасности, как было, когда существовал Особый отдел ГУГБ, контрразведчики получили звания политсостава — и Борис, добавив себе на петлицы третий «кубик», стал политруком. Изначально он оперативно обеспечивал 442-й окружной военный госпиталь, а вскоре, когда началась война, прибавилось ещё много всякой работы. Так, в июле Борис получил задание вывести агента за линию фронта.

Начальник разведотдела штаба Ленфронта генерал Евстигнеев[555] обратился к заместителю начальника 3-го отдела майору госбезопасности Сидневу[556], сообщив, что есть подготовленный агент из поволжских немцев, которого можно внедрить в абверовскую разведшколу. Но поначалу переброска агентуры через фронт осуществлялась только с разрешения «самого верха», а времени зря терять не хотелось…

Борис Михайлович вспоминал:

«Впоследствии мы много забрасывали для внедрения в разведшколы и разведцентры, так что в полосе действия войск Ленинградского фронта не было, пожалуй, ни одной школы Абвера, где бы не было нашего агента. Это признали сами немцы: у них во всех разведшколах были провалы…