Герой туманной долины

Что было большей ошибкой — начать писать свою исповедь под луной Стамбула или говорить то, что говорил в ту минуту?

Радость встречи сменилась кусками льда, впившимися в нежную кожу обоих и наполнявшими внутренности горьким ядом.

Делла ушла. Ушла, не обернувшись, почти бегом пересекая широкий коридор театра, ныряя за ближайшую колонну и хлопая дверью — но не от злости, а от ужаса, который испытала, когда ее восторг не был разделен тем, на кого надеялась. Ушла, сжимая книгу в побелевших пальцах.

Она оставила его одного наедине с такими же слезами на глазах, что стояли в ее собственных, и с водопадом ненависти. Он ненавидел ту половину себя, которая однажды его покинула, которая слишком возвысилась над другой, слабой частью. А та до сих пор тянулась к нему дрожащими руками и просила вернуться, шатаясь из стороны в сторону и трогая только пустоту.

Выше головы не прыгнешь? Шеннону-До — той самой сильной половине — это удалось. Шеннону-После — тому, кем он стал теперь, — подобные высоты и не снились.

Глава 14

Он шел слишком быстро, чтобы успеть затормозить и не столкнуться с выходящим из магазина парнем. Тот толкнул его плечом, попытался извиниться, но не успел.

— Аккуратнее! — рявкнул Шеннон, стискивая кулаки от боли, стараясь не скрежетать зубами от поплывших перед глазами разноцветных кругов и картинок, которые пытался выбить из сознания, ожесточенно тряся головой.

Парень отшатнулся и выпучил глаза, что-то пролепетав, но Шеннон его не слышал — уже скрылся за дверью книжного, раздраженно вскидывая глаза на брякнувший колокольчик.

«Заткнись!» — приказал ему он, уверенной походкой направляясь к сенсорной стойке в дальнем углу зала.

Его переполняла злость, а клавиатура, по которой скользили трясущиеся пальцы, размывалась, и Шеннон набирал текст на ощупь, пытаясь проморгаться и неслышно рыча сквозь сжатую бледную полоску губ. Он знал, если увидит хоть один экземпляр «Биографии неизвестного» на книжных полках, непременно ударит по нему так, чтобы онемел кулак.

Он не понимал, чего хотел больше — увидеть на экране пустоту, означавшую, что книги в продаже нет, или список филиалов и секторов, в которых она приютилась.

Колесико поиска крутилось целую вечность, а Шеннон снова и снова считал до десяти, еле сдерживаясь, чтобы не треснуть чертов аппарат, который упорно игнорировал его новые нажатия на кнопку «найти».

Один экземпляр.

— Твою ж мать! — шепотом выругался Шеннон, разжимая кулаки, норовя обхватить голову напряженными пальцами, но вовремя остановился — появившийся продавец искоса взглянул на него и заставил взять себя в руки.

На негнущихся ногах Шеннон прошел к указанной полке. Сердце гулко колотилось в груди, отбивало удары о ребра, а внутренний крик, совсем невыносимый, полосовал органы. Его взгляд выхватил знакомый черно-белый корешок, скользнул по тексту, пальцы быстро извлекли книгу на свет.

Рот перекосила злорадная усмешка. Казалось, гнев и тоска соревновались между собой, бежали к финишу наравне, гадая, кто наполнит внутренности юноши быстрее.

«Я тебя ненавижу! — зло прошептал Шеннон книге неслышно для остальных. — Ты разрушила меня! Уничтожила, растоптала!»

Он стиснул ее в пальцах, не в силах отпустить, — не мог позволить, чтобы кто-то еще купил ее, — и взором, полным бешенства, продолжал прожигать взглядом свое имя, красующееся на обложке, и заштрихованный силуэт мужчины.

Героя книги звали Роб. Он был первым персонажем, которого создал Шеннон Паркс, первым, кого напечатали и первым, которого уничтожили читатели.

Парень шумно выдохнул, покачал головой и направился к кассе, на ходу поманив за собой ошивавшегося рядом продавца. Его воспитанность и приветливость уступили место остервенелому взору и резким движениям, с которыми «Биография неизвестного» опустилась на прилавок.

— Что-то еще? — напряженно глядя на разъяренного покупателя, спросил продавец у кассы, открывая нахзац книги, сканируя штрихкод и на мгновение задерживая взгляд на черно-белой фотографии над цитатой. Заинтересованный взгляд скользнул с книги на стоящего перед ним покупателя, а увидев гнев на лице Шеннона, вернулся к монитору.

— Да, что-то еще. В других ваших магазинах экземпляры есть?

Продавец закряхтел, открывая базу, вновь навел сканер на код, усиленно игнорируя фотографию Шеннона, и покрутил колесиком мышки.

— Был один, в другом филиале, — не поднимая глаз, отозвался парень за кассой. — Вчера купили. Этот последний во всей сети, насколько вижу.

«Это была ты, Делла. Это точно была ты…»

— Отлично, — безэмоционально отозвался Шеннон, протягивая купюры. — Без сдачи, — кинул он, хватая книгу и стремительно покидая магазин.

Он распахнул дверь рывком, зажал «Биографию» под мышкой, а другой рукой достал из кармана пачку сигарет. Хотел было поймать такси и ринуться домой, но нырнул в ближайшую темную подворотню, прижался спиной к стене за мусорными баками и медленно осел на корточки.

Шеннон закурил, бросил книгу себе на колени и набрал номер, который не набирал уже три года, считая долгие гудки и озлобленно ругаясь на паузы между ними.