Герои в красных галстуках

Геннадий Владимирович Капустенок, сдерживая волнение, смотрел на контуры приближающейся Москвы. В который раз пытался представить своих бывших товарищей по партизанской борьбе и не мог. Наконец-то поезд подошел к перрону Павелецкого вокзала. Капустенок подхватил чемодан и направился к выходу. Вышел из вагона, огляделся по сторонам. Москва жила праздником — приближался День Советской Армии.

И вдруг кто-то сзади окликнул его.

— Генка!

Геннадий Владимирович стремительно обернулся и вскрикнул. Перед ним стоял Евгений Иванов. Он, казалось, не изменился. Лишь покалеченные пальцы на руке выдавали в нем бывшего минера.

Так они встретились спустя почти четверть века.

А вскоре состоялось еще очень много памятных встреч. И когда товарищи попросили Капустенка рассказать о своей жизни, он сказал:

— Пятнадцать лет работаю в коксовом цехе Новолипецкого металлургического завода. Сын служит в армии, воспитываю дочь Наташу.

— Ты ей хоть про военное наше житье рассказываешь? — спросил кто-то из ветеранов. — Дети должны знать прошлое.

Капустенок промолчал. Не хотел раньше времени хвалиться. Да, дети узнают, как они воевали. Несколько лет писал он книгу в свободное от работы время. Назвал ее так: «Отряд меняет название». Сейчас один из вариантов повести находится в издательстве «Беларусь».

— Ты, я вижу, тоже не ушел на покой, — улыбнулся Капустенок, показывая на почетный знак на груди друга.

Геннадий Владимирович уже знал о том, что после войны заслуженный мастер спорта СССР Евгений Иванов удостоен высшего альпинистского звания «Снежный барс» за то, что покорил не одну труднейшую вершину мира. И это с покалеченными руками.

Геннадия Владимировича Капустенка товарищи избрали членом партизанской секции Комитета ветеранов войны. А вечером они с Ивановым шли по Арбату, обняв друг друга за плечи, и встречные мальчишки с удивлением смотрели им вслед…

Р. Литвинов Шел мальчишке в ту пору…

а западе грохотало. Вечерами сполохи бороздили небосвод, далекое зарево у самого горизонта лизало огненными языками темное летнее небо.

Люди выходили из своих жилищ и молча смотрели туда, откуда доносился неумолкаемый гул и где небо было таким зловещим.

Оттуда, с запада, шла война. С каждым днем она давала о себе знать все больше и больше. У переправ через Дон — мостов и паромов — скапливались массы беженцев, жалобно мычали давно недоенные коровы, ждали своей очереди переправиться на левый берег нескончаемые вереницы тракторов и комбайнов.

Жались к матерям притихшие, забывшие о своих играх и забавах ребятишки, казалось, птицы стали тише петь и не так ярко светить солнце.

А затем все вокруг заполнили запыленные колонны бойцов, переполненные ранеными санитарные машины: поредевшие в непрерывных боях с превосходящими силами гитлеровцев наши войска уходили за Дон…

Война вплотную подошла к родному селу Коли Илющенко с поэтическим названием Белогорье.

Было мальчишке в ту пору тринадцать с небольшим. Воспитанный на примерах героев гражданской войны, он мечтал быть таким, как Анка-пулеметчица, как безумной храбрости ординарец Чапаева Петька, как бесстрашный Павка Корчагин.

Не один Коля думал попасть в армию. Об этом же мечтали и его закадычные друзья Коля Ворошилов и Ваня Литвинов. Никому о своей мечте не рассказывали мальчишки. Только своей пионервожатой Моте Кривобоковой. Хотя и старше она была (девятый класс окончила), но всегда понимала ребят, нашла тропиночку к их сердцам. А однажды и Мотя перед ними открылась, сказав, что тоже мечтает стать бойцом. Да вот беда, не берут ее в армию, говорят рано, восемнадцати еще нет…

После этого разговора совсем приуныл Коля: Моте семнадцать, да и то в армию не взяли, а ему только тринадцать минуло.

Фронт вплотную приблизился к родному порогу. Дон, берега которого были изучены до каждого самого маленького заливчика, где были известны каждый брод и каждая отмель, отныне стал линией фронта: на высоком правом берегу, зарывшись в землю, ощетинившись пулеметами и пушками, засели гитлеровцы, левый берег держали наши бойцы.

Мальчишки быстро сдружились с бойцами, которые с удовольствием принимали в своих блиндажах ребят.

Однажды группа бойцов собралась в разведку на правый берег Дона. Переправиться надо незаметно, но как? Коля, который вертелся среди солдат, как бы невзначай произнес:

— А я здесь брод знаю недалеко. Могу показать.

Посмотрели на него бойцы, увидели просящий взгляд и согласились.

Разведка прошла успешно: был захвачен ценный «язык».

Помог Коля и во второй раз, и в третий.

Так и стал он бойцом взвода полковой разведки. Со многими бойцами дружил мальчик, но больше всего с командиром взвода разведки лейтенантом Иваном Петровичем Малыгиным.

Не один раз Коля с бойцами переправлялся через Дон, приносил ценные сведения о расположении огневых точек врага, о замаскированных в оврагах артиллерийских складах и батареях.

Гремели залпы наших орудий, огненные смерчи поднимались в небо, взлетали на воздух склады, навсегда умолкали гитлеровские батареи.