Герой веков

Я помню, как в самом начале воплощения в жизнь первого плана Кельсера он огорошил всех нас историей про «Одиннадцатый металл». Кельсер утверждал, что существует легенда о некоем мистическом металле, который позволит победить Вседержителя, и будто бы он, Кельсер, в результате долгих поисков этот металл обнаружил.

Никто точно не знал, чем именно занимался Кельсер в течение нескольких лет между побегом из Ям Хатсина и возвращением в Лютадель. Если мы настаивали, он просто говорил, что был «на западе». Во время этих странствий он якобы и обнаружил легенду, о которой не слышали даже хранители. Мы понятия не имели, что и думать. Возможно, тогда и было посеяно первое зернышко раздора, и даже старые друзья начали сомневаться в том, что Кельсер способен вести за собой всех нас.

23

В восточных землях, возле песчаных пустошей, в лачуге скаа упал на пол мальчишка. Это произошло за много лет до Крушения, и Вседержитель еще был жив. Мальчик — обычный грязный оборванец, как и большинство детей-скаа в Последней империи. Слишком маленький, чтобы отправиться в шахты, он бегал по пыльным улицам вместе со стайками других ребятишек.

И вот сейчас, спустя десять лет, Призрак глядел на этого мальчика. В каком-то смысле он понимал, что бредит: лихорадка, вызванная ранениями, заставляла то и дело терять сознание, погружаясь в воспоминания. Призрак не сопротивлялся. Просто не хватало сил, чтобы сохранять ясный ум.

И поэтому, наверно, и вспомнил, что почувствовал, когда упал. Какой-то испачканный пылью и грязью шахтер-здоровяк — все мужчины по сравнению с мальчишкой выглядели внушительно — стоял над ним. Он плюнул на грязный пол рядом с Призраком и повернулся к другим скаа. Их в комнате было много. Одна женщина плакала, и слезы, смывая пыль, оставляли чистые дорожки на ее щеках.

— Хорошо, — сказал здоровяк. — Мы его нашли. И что теперь?

Люди переглядывались. Кто-то тихонько прикрыл дверь лачуги, преградив путь красному солнечному свету.

— Мы можем сделать только одно, — откликнулся другой человек. — Сдать его.

Призрак поднял голову. Посмотрел в глаза плачущей женщины. Та отвернулась.

— Чегой-то тут делается? — спросил он.

Здоровяк опять сплюнул и, опустив ногу на шею Призрака, заставил его снова уткнуться лицом в грубые доски пола.

— Зря ты позволяла ему бегать с этими уличными бандами, Марджель. Его же теперь понять невозможно.

— Что будет, если мы его сдадим? — задал вопрос какой-то скаа. — А если они решат, что мы такие же, как он? Нас же могут казнить! Я такое уже видел. Кого-нибудь сдают, а потом приходят эти… твари и ищут всех, кто его знал.

— Он такой не один, это точно, — возразил кто-то.

Все замолчали. Им было многое известно о семье Призрака.

— Они нас убьют. Вы же знаете, что так будет! Я видел их, видел их штыри в глазах. Они духи смерти, вот кто они такие.

— Но мы не можем оставить все как было, — вмешался еще чей-то голос. — Они узнают о нем.

— Мы можем только одно, — подытожил здоровяк и надавил сильней на шею Призрака.

Люди в комнате — те, которых Призрак мог видеть, — мрачно закивали. Они не могли сдать его и не могли отпустить. Но никто не будет переживать из-за маленького оборванца-скаа. Ни один инквизитор или поручитель не заинтересуется мертвым ребенком, найденным посреди улицы. Скаа умирают постоянно.

Так уж заведено в Последней империи.

— Отец, — прошептал Призрак.

Ботинок на его шее сделался еще тяжелей.

— Ты не мой сын! Мой сын ушел в туман и не вернулся. Ты, должно быть, туманный призрак.

Мальчик попытался возразить, но его грудь сдавило слишком сильно. Он едва мог дышать, не то что говорить. Все вокруг начало темнеть. Однако уши — почему-то они всегда были удивительно чуткими — уловили какой-то звук.

Монеты.

Давление на шею ослабло. Призрак судорожно вдохнул, в глазах у него прояснилось. На полу перед ним блестели красивые медные монеты. Скаа не платили за работу — вместо денег шахтеры получали пищу, которой едва хватало, чтобы не умереть с голоду. Но Призрак иногда видел монеты, которые передавали друг другу аристократы. А однажды как-то встретил мальчишку, который нашел монету посреди пыльной и грязной улицы.