Герой веков

Мальчик постарше убил его за это. Потом попытался расплатиться монетой и сам погиб от руки аристократа. Призраку казалось, что скаа не нужны деньги: они были слишком ценными и слишком опасными. Однако все собравшиеся в комнате уставились на рассыпавшееся по полу сокровище.

— Меняю кошелек на мальчишку, — объявил кто-то.

За столом в дальнем углу комнаты сидел человек. Он не смотрел на Призрака — просто сидел, поедая ложку за ложкой овсяную кашу. Лицо у него было морщинистое, некрасивое: похоже, слишком много времени проводил на солнце.

— Ну? — поинтересовался этот человек в перерыве между двумя глотками.

— Откуда такие деньги? — требовательно спросил отец Призрака.

— Не твое дело.

— Мы не можем просто так отпустить мальчишку, — испуганно произнес кто-то из присутствовавших. — Он выдаст нас! Как только его поймают, он расскажет, что мы все знали!

— Его не поймают, — не отрываясь от своего занятия, возразил человек с лицом, обожженным солнцем. — Он будет со мной, в Лютадели. Кроме того, если вы его не отпустите, я просто пойду и расскажу поручителям все, что тут слышал. — Он выдержал паузу, окинув собравшихся неприветливым взглядом. — Если, конечно, вы и меня не убьете.

Отец Призрака наконец-то убрал ботинок с шеи сына и шагнул навстречу незнакомцу. Однако мать Призрака схватила мужа за руку.

— Не надо, Йедаль, — сказала она тихо — впрочем, недостаточно тихо, чтобы Призрак не услышал. — Он тебя убьет.

— Он предатель, — рявкнул отец Призрака. — Он служит в армии Вседержителя.

— Он принес нам деньги. Взять их уж точно лучше, чем просто убить ребенка.

Отец Призрака повернулся к жене — глаза его бешено вращались:

— Это ты все устроила! Ты вызвала сюда своего брата. Ты знала, что он захочет забрать мальчишку!

Мать Призрака отвернулась.

Человек с лицом, обожженным солнцем, наконец-то отложил ложку и встал. Люди опасливо отодвинулись. Заметно хромая, он прошел через всю комнату:

— Давай, малый, — и открыл дверь.

Призрак поднялся — неуверенно, медленно. Посмотрел на мать и отца, прежде чем пойти вперед. Йедаль наклонился, собирая монеты. Марджель встретила взгляд сына и отвернулась. Будто хотела сказать: «Это все, что я могу для тебя сделать».

Потирая шею, Призрак выбежал следом за пожилым незнакомцем на залитую красным светом улицу. Тот шел вперед, хромая и опираясь на трость. Не замедляя шага, глянул на Призрака:

— Как тебя зовут, малец?

Мальчик открыл было рот, но не издал ни звука. Старое имя как будто утратило смысл.

— Лестиборнес, — наконец сказал он.

Старик и глазом не моргнул. Позже Кельсер решил, что имя Лестиборнес слишком сложное, и назвал его Призраком. Призрак так и не узнал, умел ли Колченог говорить на жаргоне восточных улиц. Если даже и умел, все равно вряд ли понимал, что означает имя его племянника.

Лестиборнес — «тот, кого бросили».

Проще говоря, подкидыш.

* * *

Теперь я уверен, что легенды и пророчества об Одиннадцатом металле, подделал Разрушитель. Кельсер искал способ победить Вседержителя, и Разрушитель очень осторожно ему такой способ подсказал.

Подсказка была, без сомнения, очень важной. Одиннадцатый металл Кельсера стал тем самым ключом, который требовался, чтобы расправиться с Вседержителем. Однако даже здесь мы оказались не самостоятельны. Вседержитель, осведомленный о планах Разрушителя, никогда бы не выпустил его из Источника Вознесения. Для этого Разрушителю требовались марионетки, и потому Вседержителю следовало умереть. Даже наша самая великая победа на самом деле была подготовлена аккуратными действиями Разрушителя.

24

Даже спустя много дней слова Ме-Лаан продолжали тревожить Тен-Суна:

«Ты явился, сообщил ужасные новости и предоставил нам решать возникшие проблемы без чьей-то помощи?»

На протяжении года, проведенного в заточении, все казалось простым. Он должен был предъявить обвинения, сообщить то, что ему стало известно, и принять заслуженное наказание.

Но теперь выяснилось, что бессрочное заточение — самый простой выход из сложившейся ситуации. Если Тен-Сун с легкостью готов обречь себя на подобную участь, чем же он лучше Первого поколения? Там, в тюремной яме, его ждет спокойствие, там не надо ничего решать, и проблемы внешнего мира уже не будут иметь к нему никакого отношения.