Герцль. Жаботинский

Условия страны позволяют создать новый социальный и экономический порядок. Экономическая система — ни капиталистическая, ни социалистическая. Оба типа экономики, согласно Герцлю, имеют между собой только то общее, что разрушают индивидуальную жизнь, экономическая основа которой — частная собственность. Капитализм экспроприирует собственность большинства населения и оставляет ее лишь немногим, социализм, завершает эту тенденцию и делает всех людей одинаковыми, как близнецы. Поэтому в «Древней нови» разрабатывается такая экономическая система, которая, с одной стороны, сохраняет частную собственность, но с другой — допускает общественные формы собственности там, где этого требует природа вещей. Такую форму экономического устройства, сочетающую частновладельческое и обобществленное хозяйство, средний путь между капитализмом и коллективизмом, Герцль именует «мутуализмом». В этой концепции, вызревавшей еще с парижских времен, Герцль тесно соприкасается с коллективистской идеей Франца Оппенхаймера, с которым он вступил в письменный и устный обмен мнениями еще до завершения романа, но уже после того, как были написаны ключевые главы.

В «Древней нови» царит полная занятость, ибо каждый человек имеет право на труд и пропитание. Кроме того, труд обязателен. Попрошайничество запрещено в принципе и карается помещением в работный дом. Учреждено ведомство трудовой и предпринимательской статистики, чтобы строить экономику — при всей свободе в частностях — в соответствии с жестким планом и под постоянным контролем. Каждое новое предприятие должно быть зарегистрировано в промышленном ведомстве. Рабочие руки предоставляются предпринимателю через «Посреднический центр рабочей силы». Рабочий день ограничен семью часами. Хотя предприниматель не обязан обращаться в посреднический центр, однако, как подчеркивает Герцль, необходимо предотвратить приток в страну нееврейских рабочих, поскольку они могут сбить заработную плату.

Сельским хозяйством, основанным прежде всего на выращивании апельсинов, риса, сахарного тростника, табака и хлопка, занимаются по большей части производственные кооперативы. В этом Герцль опирался на пример производственного кооператива «Рэхэлайн» в Ирландии. Там в 1831 году некий землевладелец основал для своих арендаторов производственный кооператив, передав свое имение товариществу прежних арендаторов. В таком производственном кооперативе земля и все средства производства являются общей собственностью членов товарищества. Они управляют собой сами, текущие дела решаются выборным комитетом. Им же, кроме прочего, определяются ежедневные работы для каждого, кто числится в товариществе. Он получает оплату в зависимости от выполненной работы. В этом нет никакой уравниловки, напротив, должен соблюдаться принцип сдельной оплаты труда. Все необходимое члены товарищества могут купить в принадлежащем товариществу потребительском кооперативе, где цены ниже, чем в других торговых заведениях. Преимущество подобного товарищества заключается прежде всего в возможности лучшего технического оснащения, чем у земледельца-единоличника, а также в лучшем обеспечении пайщиков, которое благодаря потребительскому кооперативу товарищества обходится дешевле, чем если бы каждый делал покупки у розничного торговца. Описанное Герцлем производственное товарищество располагает современным парком машин, химической лаборатории, собственной народной школой и общественной библиотекой с научно-популярной литературой.

Но в «Древней нови» решаются не только экономические проблемы. Ко всеобщему удовлетворению разрешены и вопросы социальной и культурной политики. Там имеются школы, университеты, больницы, театры, академии и «дома для развлечений». Основной принцип нового общества — терпимость. «Сион лишь тогда Сион», когда в нем царит терпимость. Расовых противоречий нет. В общество входят многочисленные арабы. «Всем, чем мы обладаем, — говорит Давид Литвак, один из героев романа, — мы обязаны работе, проделанной другими. Поэтому мы обязаны платить свои долги. А для этого есть только один путь — абсолютная терпимость. Нашим девизом отныне и во веки веков должно стать: человек, ты брат мой».