Герцог на счастье

— Умно, — похвалила я. — А второй куда делся? Впрочем, нет, не говори. Мало ли… пусть будет запасной вариант на случай непредвиденной ситуации. Давай вставать?

— А консумация? — приглашающе двинул бровью муж.

— С удовольствием, — усмехнулась я. — После завтрака. Потому что, если я сейчас не поем, я скорее от тебя кусочек откушу, чем доставлю удовольствие.

И даже дыхание затаила после этой фразы. Дело в том, что я как-то читала статью про женское попаданческое фэнтези. Так вот, там все героини обязательно бурчали животом на героев. А герои страшно умилялись.

М-да, опять мимо. Живот бурчать отказался. Зато Кеннет отчего-то закашлялся. То ли пытался не ржать, то ли от шока. Не знаю. Я лишь подкрепила свое голодное ехидство, спуская босые ноги с кровати:

— И вовсе не тот кусочек, о котором ты подумал. С другой стороны и мягче, и больше.

— Какой ужас, — совершенно искренне сказал муж и захохотал.

В общем, к завтраку я спустилась в почти хорошем настроении. Которое мне тут же попытались испортить.

— Оливия, дорогая! — На лице Селестины была написана искренняя тревога. — Как ты себя чувствуешь?!

— Нормально, — ляпнула я раньше, чем нокаутированный запахом яичницы, бекона и свежего хлеба мозг очнулся и сообразил, что к чему.

— Ах… — Селестина едва не села мимо изящного кресла, с которого соскочила при моем появлении. — Но… ах… понятно. Понятно, дорогая. С добрым утром.

Так и хотелось направить заразе лампу в лицо, в лучших традициях штампа про допрос в гестапо, и потрясти за шкирку: «Что тебе понятно, коза ты драная?!»

Впрочем, я сама догадалась. Видя мою сияющую физиономию, бодрую походку и получив отчет о самочувствии, мымра решила, что от девственности меня ночью так никто и не избавил. Собственно, угадала. Хотя признаки для подтверждения выбрала дурацкие.

А вдруг бы мне просто понравилось? Вдруг ее дядя хороший, бережный любовник, который умеет доставить женщине удовольствие?

Или тут так не принято от слова «вообще»? То ли жене удовольствие доставлять (тут сомневаюсь, уж больно ловко Кен у меня под ночнушкой за нужные места гладил), то ли признаваться в этом. Скорее всего, новобрачной после лишения девственности положено лежать, стонать, бледнеть и жаловаться на жизнь. В крайнем случае еле сползать к завтраку и с бледным видом просить какую-нибудь успокоительную настойку.

Вроде в викторианской Англии это было модно. Впрочем, не уверена, меня в свое время больше интересовала история тамошней криминалистики, а не будуарные тонкости высшего английского света.

В общем, я спалилась и спалила Кеннета. Одно непонятно — с чего дорогая Селестина так довольна этим фактом. Вот прямо лезет из-под ее сочувствующей маски удовлетворение, словно грязная пена из-под крышки унитаза, в который залили кислородный очиститель.

М-да… все еще надеется получить наследство, если дорогого дядюшку вздернут? Брак не консумирован, герцог повешен, можно подать в суд и выгнать меня погаными тряпками… к примеру. Нужно расспросить Винсента, насколько реален такой оборот событий.

Брат словно услышал мои мысли и явился прямо к завтраку. Серьезный такой в своих очочках, с пухлой папкой документов под мышкой и явным намерением вынести мне мозг юридическими подробностями.

Последний маневр, впрочем, я только приветствовала. Правда, лучше было бы позвать Кеннета и побеседовать втроем, но к завтраку мой муж отчего-то не спустился, а когда я спросила о нем дворецкого, Ховард сказал только, что его светлость чем-то заняты в кабинете и просили не беспокоить. Хм… ну ладно.

— Что ты узнал? — После того как мне удалось ненавязчиво спровадить Селестину куда подальше, я предложила Винсенту прогуляться в сад и заодно поговорить. Вдали от лишних ушей, так сказать.

— Оливия, ты все еще уверена, что хочешь в это ввязаться? — первым делом спросил брат, как только мы отошли подальше от крыльца.

— Уже ввязалась, — пожала я плечами. И сделала такое лицо, что сразу стало понятно: обсуждение закончено.

— Я так и думал, — вздохнул Винсент. — Ты всегда была упрямой. Только тот, кто плохо тебя знал, мог подумать, что моя сестра рохля и мямля. Ладно. Тогда сосредоточься. Твои проблемы только начинаются.

— Давай подробности, — продублировала я тяжелый вздох брата.

— Во-первых, в делах его светлости демон ногу сломит, так там все запутано, — начал Винс. — Во-вторых, его обкрадывают. Сказал бы «возможно, обкрадывают», но вероятность так велика, что сомнений не остается. И в-третьих… с его счетов регулярно уходит определенная сумма, которая никуда не приходит. Растворяется в пути, исчезает. Адресата отследить не удается. А ведь я обратился за консультацией не к кому-нибудь, а к мэтру Бурштейну. Ну ты помнишь, какой он волшебник в банковских аферах. — Я с умным видом покивала, хотя воспоминаний об этом мэтре не было ни у меня, ни у Оливии. По крайней мере сразу же ничего не всплыло. — Он предупредил меня, что транзакции очень подозрительные. И следует нанять охотничьего пса, способного разобраться, что за лиса засела в этой норе!