Герцог Настоящего Рождества

Или другим мужчинам.

Только своему жениху.

Игнорируя предательскую мысль, Эбен придал лицу серьёзное выражение и проговорил:

– Не факт, что ему удастся пить шоколад, когда заблагорассудится, ведь он принадлежит мне.

– Считай это платой за моё виски, – самодовольно протянул Лоутон, уткнувшись в свою чашку.

– Это вашим виски он так напился? – весело задала вопрос Джек. – Спиртное прекрасно сделало своё дело.

– Правда? – спросил Лоутон, приподняв брови и с любопытством посмотрел на Эбена, когда понял, что Джек стала свидетелем его пьянства. Эбен послал ему сердитый предостерегающий взгляд, но его друг добавил: – Как голова, герцог?

Он проигнорировал вопрос.

– Поскольку никого из вас не приглашали, не мог бы кто-нибудь объяснить мне, какого чёрта вы делаете в моём доме?

Слова прозвучали холодно и грозно, любой другой человек в Лондоне съёжился бы в углу или поджав хвост сбежал.

Никто из его незваных гостей не двинулся с места.

Вместо этого Джек широко ему улыбнулась, и теперь именно он подумывал о побеге. Её пыл был гораздо более опасным, чем холод внутри него. Её улыбка мгновенно согрела его промёрзший дом, словно в каждом очаге заполыхал огонь.

– Счастливого Рождества, Эбен.

Он не обратил внимания на поздравление и то, как оно на мгновение отозвалось в его сердце.

– Я не ясно выразился?

Она вынула ложку из кастрюльки на плите.

– Я сварила шоколад.

– Потому что в твоём доме его нет?

Она наклонила голову, и этот жест произвёл на него странное впечатление.

– Возможно. – Она сделала паузу. – А если я скажу, что приготовила рождественский ланч, это изменит твоё мнение?

– Нет. – Так вот откуда восхитительный запах. – Иди домой.

Она покачала головой и отвернулась к плите.

– Нет.

Прежде чем Эбен собственноручно попытался выдворить её из дома, Лоутон ухмыльнулся:

– Представь моё удивление, Эбен, когда сегодня утром я обнаружил у тебя на кухне красивую женщину.

Олрид зарычал при упоминании этого имени, которое Лоутон никогда не произносил до сего момента. Никто кроме Джек не употреблял его имя с такой лёгкостью, даже сам Эбен.

Его обуяло раздражение.

– Она не красивая.

Он пожалел о своих словах в тот же миг, как только они сорвались с языка. Ещё до того, как брови Лоутона сошлись на переносице, демонстрируя совершенно заслуженное порицание. Ещё до того, как у Джек перехватило дыхание, так тихо, что он не должен был заметить. Но, конечно, заметил. Теперь, когда она больше ему не принадлежала, он замечал всё.

Эбен возненавидел свои слова ещё до того, как понял, что они причинили ей боль. Потому что они являлись сущей ложью. Возможно, если бы Джек не была столь чертовски красива, ему бы посчастливилось пережить их знакомство.

Ему было невыносимо на неё смотреть. Всё равно что любоваться солнцем.

– Напротив, – ответил Лоутон. – Вполне возможно, что на Рождество я не видел ничего прекраснее, чем леди Жаклин, а ведь когда я был маленьким, отец подарил мне оловянного солдатика, о котором я и мечтать не смел.

Он подмигнул Джек, и она издала тихий смешок в ответ.

– Меня никогда не сравнивали с оловянным солдатиком, но я приму это за комплимент.

– Так и есть, – сказал Лоутон, поднимая чашку с блюдца. – Он был моей любимой игрушкой.

– А теперь? – поддразнила его Джек, и Эбен возненавидел мгновенно установившееся взаимопонимание между ними. Взаимопонимание, которое существовало и между ним и Джек тысячу лет назад.

– У меня появились игрушки получше.

– Например?

Лоутон подмигнул поверх чашки.

– Ну, в это Рождество я неравнодушен к хорошеньким темноволосым ангелочкам.

Она зарделась, и Эбену захотелось перевернуть стол.

– Вы - жуткий дамский угодник, – ответила Джек.

– Неужели? Я всегда считал себя весьма неплохим, – возразил Лоутон.

Они обменялись улыбками. Чёрт возьми, Эбен не мог этого больше выносить.

– Можешь перестать лаять на это дерево, Лоутон. Она помолвлена.

Его деловой партнёр прижал ладонь к груди.

– Праздничные мечты разбиты.

Джек рассмеялась:

– Хотите верьте, хотите нет, но есть один человек, который находит меня не омерзительной.

– Я не говорил, что ты омерзительна, – возразил Эбен. – Ты не омерзительна.

– Успокойте моё сердце, – ответила она и повернулась к плите, где кипело несколько кастрюль. – Какое удивление, что ты всё ещё холост, учитывая твоё красноречие. Поистине.

Чувствуя себя отвратительно, он посмотрел на делового партнёра, чей взгляд метался между Эбеном и Джек. У Лоутона слегка отвисла челюсть, отчего Олриду захотелось его ударить.

– В чём дело?

Лоутон покачал головой.

– Только то, что я никогда не видел человека который не испытывал бы страха перед тобой, как эта женщина. Она могла бы за деньги давать уроки, и мы бы никогда больше не заключили ни одной разумной сделки.

– Герцогу не понравится, если ты испортишь его репутацию, – послышался голос позади, который показался ему знакомым.

Он обернулся, по его телу разлилось чувство сродни счастью.

– Тётя Джейн.

Пожилая женщина бросила на него непреклонный взгляд.