Герцогиня Чёрной Башни. Хроники Паэтты. Книга II

– Пересечь Серое море? – несмотря на самообладание, Варан слегка побледнел. – Надеюсь, Перакка – не другое название Полумесяца?

Несмотря на то, что он говорил негромко, Таркхейн его услыхал.

– Нет, господин Варан, – усмехнулся он в седые усы. – Перакка гораздо ближе. До него не более четырёх дней пути по такой погоде.

– Но сейчас же зима! – теперь заговорил Бин, куда более бледный, чем Варан. – На Сером море шторма и плавучие льды!

– Это вы мне об этом рассказываете, господин Бин? – старик растянул губы в улыбке. – Поверьте, я об этом знаю не понаслышке.

– Но разве навигация не закончилась с приходом зимы? – Бин словно подозревал, что его пытаются надуть.

– Для южан – возможно, но не для островного народа, – с лёгким оттенком презрения ответил Таркхейн. – Для нас море – это родная стихия. Мы не боимся моря и смеёмся над штормами. А что касается льда, то до тех пор, пока он плавает, а не сковывает всю поверхность – он нам не страшен.

– Мы же утонем… – побелевшими губами прошептал Бин.

– С чего бы нам тонуть? – с великолепной небрежностью бросил ярл. – Мы же будем на драккаре!

– Так или иначе, а другого пути нет, – развёл руками Каладиус. – Если мы хотим увидеться с Мэйлинн, нам придётся плыть.

На сей раз Бин промолчал. Ему вспомнилось, как только этой ночью он обещал Мэйлинн, что отправится за ней хоть на Полумесяц. К счастью, плыть нужно было куда ближе. Остальные тоже смолчали, понимая, что Каладиус прав.

– Ну так что же вы решили? – поинтересовался Таркхейн.

– Мы отплываем тотчас же, – хладнокровно ответил маг.

***

Вероятно, Бин уже подзабыл те ощущения, что он испытывал, болтаясь в пропахшей рвотой каюте «Нежданной» посреди Доронского залива, потому что теперь ему казалось, что нынешнее морское путешествие куда страшнее. Конечно, он понимал, что штормам Серого моря далеко до Вастинея, но страдал от этого не меньше.

Естественно, здешние волны были куда меньше громадных океанских валов, но от этого качка, казалось, лишь усиливалась. Если Вастиней вздымал суда на свои похожие на горы волны величаво и неторопливо, то здесь волны походили на толпу хулиганов, то и дело толкающих судно в бока, отчего то сотрясалось более резкой, неприятной дрожью.

Кроме того, здесь было куда холоднее. Солёные брызги, попадая на кожу, словно обжигали её нестерпимым холодом, с неба сёк острый, словно дроблёный щебень, снег. Вся палуба и снасти были покрыты льдом. Но страшнее всего были глухие стуки, то и дело сотрясающие обшивку корабля. Было похоже, будто грозный морской царь то и дело бухал в крутые бока драккара огромным молотом. Это плавучие льдины, пока ещё недостаточно большие, чтобы проломить обшивку, ударялись о борта.

Драккары келлийцев служили очередным подтверждением их неприхотливости и презрения к удобствам. На «Нежданной» хотя бы была каюта, пусть и не слишком уютная; здесь же путешественникам пришлось довольствоваться трюмом, в котором кроме них находилось ещё два десятка немытых вонючих мужиков.

Спали на страшно шатающихся плетёных гамаках, подвешенных прямо к потолку. Бин до сих пор был уверен, что его морская болезнь осталась в прошлом, но теперь понял, насколько он ошибался. Справедливости ради нужно сказать, что мутило всех, что вызывало довольно грубые приступы веселья со стороны варваров.

В трюме вдобавок ещё было холодно и сыро. Келлийцы скрупулёзно проконопачивали и просмаливали внешнюю обшивку, но довольно пренебрежительно относились к комфорту команды. Сквозь почти невидимые глазу щели палубы, что служила одновременно потолком в трюме, постоянно сочилась вода. Её было немного – недостаточно, чтобы она на полу скапливалась в лужи, но достаточно, чтобы всё вокруг было влажным. Влажные, воняющие чужим потом и морской солью одеяла, в которые заворачивались путники, почти не грели, поэтому невольные мореходы постоянно стучали зубами.

Кроме того, в этих широтах солнце в эту зимнюю пору лишь едва вставало из-за горизонта, да и то лишь для того, чтобы всего через пару часов вновь скрыться в седом клокочущем море. Но и этих скудных солнечных лучей путешественники не видели из-за низких, осыпающихся снегом туч. Да и выходить на палубу никто из них не рисковал.

В общем, никто из друзей не мог бы точно сказать, сколько дней продлилось путешествие. По их ощущениям прошло минимум три-четыре столетия. Об обратном пути пока не хотелось даже думать, так же как не хотелось есть, спать, да и просто – жить. Даже на то, чтобы удивляться несгибаемости келлийцев, сил уже не оставалось.

***

Пошатываясь и то и дело оскальзываясь, Бин шёл по покрытым ледяной коркой камням, устилающим пустынный пляж необитаемого островка Перакка, находящегося в трёх милях от крупнейшего острова архипелага, который сами келлийцы называли Баркхатти, а жители материка, чьи голосовые связки не справлялись с таким обилием согласных, именовали просто Барти.