Герцогиня: ветер судьбы

– И питьевая вода, и провиант, – напомнил капитан Волорье. – Такелаж весь осмотреть, выставить паруса, выкачать воду из трюмов… Были ведь и дожди, и бури. Ребята мои говорят, что вроде бы “Сердце Севера” на плаву. Это хорошо, но…

– Но не быстро, – закончил Макеши. – Единственное, что приходит мне в голову – просить помощи у отца и отбивать вас силой. Нас тут только трое, кто способен держать оружие.

– Я не слишком и способен, – вздохнул Арман. – Был бы зрячий… А третий кто?

– Я вас и не считал. Ива – великолепный боец, чтоб вы знали. А еще с нами шиноби.

– Ива – боец? – изумился мой супруг. – Вот это новость! Да она – маленькая девочка.

– О, вы совсем ее не знаете…

– Подозреваю, что так и есть.

– Вот что, – Макеши нахмурился вновь. – Ночью я принесу всё оружие, которое у нас есть. Пусть ваши матросы разберут себе ножи. Надо быть готовыми к самому худшему. А пока – улыбаемся этим дикарям и пьем только воду.

Дикарям! Я усмехнулась, понимая, что мой темнокожий друг давно уже себя давно не относит к местному населению. И он совершенно прав. Не так уж много я знаю людей настолько умных и образованных, как Макеши. Он говорит на пяти языках и не счесть скольких диалектах, прочитал множество книг, в Ниххоне учился искусству врачевания, изучал историю, географию и прочие естественные науки. Да половина знати Ранолевса ему и в подметки не годятся!

Пир продолжался всю ночь. Мы с Арманом рано ушли в его хижину, спали плохо, нервно. Я чувствовала, как он напряжен, сама прислушивалась к звукам ночи. А он то и дело находил меня рукой, гладил по волосам и шептал, что все будет хорошо.

Наутро вождь объявился возле нашей хижины и заявил:

– Я передумал. Я не отпускаю своего раба и его женщину. Жена раба – тоже рабыня. А раз она рабыня, я имею право забрать ее себе.

Убийственная логика – в прямом смысле убийственная. В руках у Армана невесть откуда появился короткий меч, я резким движением руки раскрыла веер. Вождь махнул рукой, и толпа воинов, вооруженных копьями, качнулась вперед.

– Раба убейте, – приказал он. – Женщина будет моей.

И вдруг схватился за шею, захрипел и упал. Из горла у него торчала маленькая блестящая звездочка – сюрикен. Есинага где-то рядом.

Снова свист – и еще два воина хрипят, поливая землю кровью. Еще свист…

– Что происходит? – шепчет Арман, вертя головой.

– Шиноби, – отвечаю я, а потом громко заявляю. – Духи острова недовольны ложью вашего вождя и покарали его. Вы все умрете.

Словно в ответ на мои слова со стороны деревни раздаются воинственные вопли и крики ужаса. Видимо, у рабов теперь есть оружие.

Немного помедлив, туземцы находят виновников всех их бед – и это явно мы с Арманом. Они бросаются на нас с ревом. Мы ныряем в проем хижины – сколько их может поместиться внутри? Четверо – не больше. И все четверо смельчаков падают замертво. Двое проткнуты саблей, у двоих перерезано горло взмахом веера. Я и сама не поняла, как я смогла – просто тело среагировало само по себе, воспроизведя уроки боя.

Больше в хижину сунуться не рискнул никто, зато эти твари догадались тыкать в нас копьями сквозь щели в стенах. Деревянными копьями. Я сообщила об этом Арману и он немедленно принялся махать мечом. Несколько копий даже перерубил.

И вдруг они пропали. Я выскочила наружу, успевая увидеть быструю как птица черную фигуру с двумя клинками. Есинага казалась демоном, несущим смерть – и явно не одной мне. Туземцы сначала растерялись, толкаясь, попытались сбежать, натыкаясь вдруг на толпу очень злых белых людей, жаждущих мести.

– Стой здесь, – сказала я Волорье. – Тут свои. Ты можешь задеть кого-то.

А сама бросилась на ближайшего же туземца, взмахивая веером: силы были неравны, врагов было больше. Еще один воин упал. От копья в такой толпе увернуться было несложно, к тому же мой маленький рост был скорее преимуществом, чем недостатком. Туземцы меня почти не замечали. Оглянулась – и вовремя.

– Арман, справа!

У Волорье мгновенная реакция: один лишь взмах меча – и враг падает, роняя широкий нож.

– Спереди двое!

Нет, его нельзя оставлять, он же не видит, а в таком шуме – и не слышит. Налетаю сзади на одного, успевая лишь полоснуть лезвиями веера по правой руке и приседаю, чтобы меч мужа меня не задел. Вот так. Еще двое мертвы.

Оборачиваюсь.

Толпы больше нет. Есть оборванные и шатающиеся белые мужчины, все в крови. И гора трупов.

– Разбежались со страха, – на чистейшем ранолевском говорит Макеши, и только это спасает его от мгновенной смерти – разгоряченные матросы едва ли могут его сейчас отличить от остальных чернокожих. – Я предлагаю немедленно отправиться на корабль – пока они не пришли в себя и не догадались расстрелять нас из луков.

– Лодки возле плота, – сообщает Есинага, появляясь рядом со своим мужчиной. – Пять штук. Остальные я ночью продырявила.

Скользя босыми ногами по кровавой каше, матросы, пошатываясь, устремляются следом за шиноби, а мы с Макеши подхватываем Армана с двух сторон и ведем в сторону плота.