Герцогиня: ветер судьбы

Наверное, если бы Ивы не было рядом, ему бы полегчало. Кто угодно, но только не она! Невыносимо стыдно предстать перед ней вот таким – уродливым и неполноценным. Он и раньше не был красавцем, а теперь и подавно должен был вызвать у женщины только брезгливость.

И это даже не жалость к самому себе, нет. Себя ему было не жалко. Он совершил множество ошибок, он за них расплатился. И, кажется, именно слепота спасла его от страшной участи быть сожранным заживо. Он знал, что у нескольких его людей дикари вырвали сердце и печень, а потом сварили их в котлах и съели. К счастью, подобное действо было скорее ритуалом, нежели продиктовано голодом. Съедали только тех, чьи качества дикари хотели забрать себе. Его, кстати, в племени считали колдуном и силачом и не раз вздыхали, что дух его мог бы вселиться в кого-то из воинов, вот только и слепота шла в придачу.

Арман усмехнулся, прислушиваясь. Его бросили здесь, в деревне О-охо – пока силами теперь уже двух экипажей приводили в порядок “Сердце Севера”. Он был не нужен там, на корабле. И это хорошо, у него было время подумать. Особенно хорошо, что рядом не было ЕЕ.

Только он и темнота. Темнота, которая скрыла от него мир, полный чувственных красок. Что ж, он всегда был слепцом, разница лишь в том, что теперь мог им называться по праву. Ничего. Зато обострились другие чувства. Он слышал как кот, как собака чувствовал запахи. Осязал все вокруг с такой остротой, будто с него сняли кожу.

Будто из воздуха возникли руки. Не услышал, не смог. Как она это делает? Он не слышал троих – Макеши, девицу-шиноби и Иветту. Значит, она и правда совсем другая, не такая, какой он ее знал.

— Я пришла, чтобы помыть тебя и переодеть.

Усмехнулся. Калеку помоют.

— Что опять случилось, Арман? Мы же все обсудили. Мы вместе, мы семья, мы одно целое. Позволь поухаживать за тобой.

Спорить с ней было бессмысленно. Да, обсудили. Решили. И вымыться, конечно, стоило. Молча кивнул головой, ожидая воды, губок, тазиков, обтираний и тряпочек.

— Пойдем. Я знаю отличное место для этого.

— Я не могу, я…

Поцелуй вдруг накрыл мутные и припухшие глазницы. Тонкая и чувственная дорожка усмирила томившую боль.

— Просто доверься мне. Руку давай и пойдем. Я теперь твои глаза. Помнишь? Я очень хочу быть твоей неотъемлемой частью.

Легкий ветерок рядом сообщил ему – встала и ждет. Прикосновение пальцев к плечу – как приглашение.

Поймал ее руку, поднялся, беспомощно озираясь и снова прислушиваясь. Тепло руки на груди, быстрое касание шеи губами. Тихий шепот:

— Идем.

Шли они медленно и очень … чувственно. Подсказывала, обнимала, награждала за смелость легкими поцелуями и прикосновениями. Порхала вокруг, словно его личный ангел-хранитель.

Да, в последнее время он часто себе представлял эту дикую сцену: Арман Волорье – слепец и убогий калека тычками шагает, цепляясь за стены. А рядом – жена, кусая губы от жалости, смотрит на муки несчастного. Но Иветта сейчас все изменила. Творила почти невозможное. Он вдруг ощутил себя центром вселенной. Шаг за шагом ее открывал, не был слабым и не был отверженным.

— Мы пришли. Это маленький водопад. Слышишь шум воды? Рядом озеро, неглубокое и очень теплое. Раздевайся.

Вот как? Не “Давай, дорогой, я тебя бедного тут раздену?”

Скинул грязные вещи, остро пропахшие тяжелой дорогой. Прислушался: на шаг впереди плеск воды. Совсем недалеко – шум водопада, действительно, судя по звуку, совсем небольшого. Сделал неуверенный шаг вперед. Вдруг ощутил в спину сильный толчок и полетел прямо в воду. Петля ужаса захлестнула, сдавливая горло и сердце. Это все? Быстрый способ избавиться от мужа? Арман, ты идиот! Выныривай уже, горе-моряк. Для того, чтобы овдоветь, эта женщина могла просто остаться дома.

Рывок вверх – и вот уже он обнаружил опору под ногами, глоток воздуха и женское тело, захватившее в плен. Горячие губы впились в рот, забирая остатки разума и дыхания. Ноги и руки обвили, как цепи. Он нырнул опять: обнимая, лаская, наказывая за шалость. Ощущая ладонями струи воды на спине своей личной русалки. Прижалась лишь только плотнее, вжимаясь пламенем женственности прямо в пах.

Он снова рванул их наверх. Разомкнулись и выдохнули, как дельфины, отплевывая струи воды. Больше не сомневаясь и ничего не боясь, он вынес добычу свою на траву у воды.

Положил и лег рядом.

— Помыла?

Тихий смешок, и она прильнула к его боку спиной. Он прекрасно помнил ее тело наощупь – и представлял за все время разлуки много раз. И замечал, что грудь ее стала больше, едва помещаясь теперь в его крепкой ладони. И изгибы бедер – лишь круче.

— Арр, а ты меня представляешь? – голос такой вкрадчивый, томный. – Еще помнишь?

Будто мысли читала. Хотя… Пальчики, пробежавшие по напряженному, как боевой лук, стволу говорили – просто видит его недвусмысленную реакцию.

— Да. Я безумно хотел бы увидеть тебя. Хоть еще раз. Это мучительно, когда весь мир вдруг украли. И тебя.

— Я же тут. Ты ведь чувствуешь меня? Я тоже хочу… нет. Ты хочешь, я тоже ослепну сейчас? И мы будем на равных, кожа к коже, огонь к огню. Я пойму тебя тогда?