Гессенская волчица

Создание или участие в сообществе, поставившем своей целью возбуждение к неповиновению и противодействию законам, разжиганию вражды между отдельными частями или классами населения, между сословиями, хозяевами и рабочими, а также возбуждение рабочих к устройству или продолжению стачек, каралось каторжными работами от пяти до десяти лет. А ежели речь шла о сообществе, избравшем целью своей деятельности ниспровержение общественного строя и совершение тяжких преступлений посредством взрывчатых веществ и снарядов, то наказание было одно – виселица.

Даже за различные виды революционной пропаганды, такие, как произнесение публичной речи, распространение сочинений, возбуждающих к неповиновению или противодействию закону, или обязательному постановлению, или законному распоряжению власти, были предусмотрены каторжные работы сроком на пять лет.

Недонесение о замышляемых и совершенных государственных преступлениях отныне каралось каторжными работами на срок от пяти до десяти лет.

Общественность сразу же нарекла новое Уголовное уложение «драконовским законом». Разумеется, общественность была права, ибо если раньше за чтение антиправительственной литературы можно было отделаться ссылкой, то теперь каторжные работы в течение пяти лет на благодатном воздухе Нерчинска и Зерентуя должны были помочь заблуждавшимся стать на путь истинный.

Императрица Александра Фёдоровна в разговоре с министром внутренних дел графом Воронцовым-Дашковым заметила, что в просвещённой и либеральной Европе дают за антигосударственную деятельность гораздо больше, чем десять лет. Министр, понимая обеспокоенность царицы, ответил прямо, что десять лет на русской каторге – это нужно ещё выдержать. Ибо каторжная тюрьма – это не просто сидение в камере. Это тяжкий изнурительный труд по 12-16 часов в сутки, либо на рудниках, либо на заводах Кабинета Ея Величества. Труд ежедневный, без выходных. Всем каторжанам, что мужчинам, что женщинам, бреют наголо полголовы, заковывают в ножные и наручные кандалы.

Кроме ужесточения наказаний изменился и порядок расследования и рассмотрения дел о государственных преступлениях. Дознание по таким дела проводилось исключительно офицерами жандармских управлений.

Отныне суды присяжных остались в прошлом. Все дела о государственных преступлениях рассматривали исключительно военные суды, а приговор вступал в силу после утверждения его командующим войсками военного округа. Обжаловать приговор стало невозможно. Приговорённые к смертной казни попадали на виселицу в течение 24 часов после конфирмации приговора.

С 1-го сентября 1895 года Особое совещание при Министерстве внутренних дел получило новые внесудебные полномочия. Если ранее согласно статье 34-й «Положения о мерах к охранению государственного порядка и общественного спокойствия» от 14-го августа 1881 года Особое совещание могло приговаривать к ссылке «в отдалённые места Империи» на срок до пяти лет, то теперь по ряду государственных преступлений Особое совещание могло приговаривать к тюремному заключению на срок до пяти лет, а высылать неблагонадёжных бессрочно.

Основание, чтобы дело было рассмотрено не судом, а Особым совещанием – это явность преступного деяния. Потому именно Особое совещание стало рассматривать дела в отношение лиц, которые принимали участие в недозволенных антиправительственных митингах и демонстрациях, или у которых была изъята нелегальная литература. Разумеется, что при рассмотрении дела Особым совещанием никаких адвокатов не допускали, а постановление, определявшее меру наказания, можно было обжаловать только на Высочайшее имя.

После всех этих нововведений европейские газеты отмечали, что всего за пять месяцев правления молодой «гессенской волчицы» Россия превратилась из цивилизованной европейской страны в азиатскую тиранию времён Ивана Грозного, которой не хватает разве опричников.

Глава 16

Сентябрь и октябрь пролетели в будничных заботах. Жандармерия и охранное отделение брали на заметку всё больше тех, кто допустил легкомысленные высказывания в адрес правительства. Полиция неустанно выискивала ещё оставшихся в столице евреев и выкрестов с целью их выселения.

В Петербурге появилось большое число закрытых мастерских, аптек, магазинов, разного рода заведений. Их прежние хозяева-евреи срочно выехали за черту оседлости, и лишь небольшому кругу счастливцев удалось выгодно продать своё дело. В основном же большая часть мастерских, магазинов и аптек либо было продано за бесценок, либо же было секвестировано, а затем конфисковано в доход казны.

К моменту принятия «Александринских законов» по данным канцелярии столичного градоначальника петербургские евреи владели 35 % белошвейных и более чем 20 % чулочно-вязальных мастерских столицы. Евреями были каждый шестой из владельцев скорняжных заведений, каждый пятый из владельцев типографий, литографий и словолитен, каждый пятый владелец фотоателье, почти каждый пятый владелец механическо-слесарного производства.