Гессенская волчица

– Можно подумать, Серж, Вы ничего не знаете о том, что Аликс объявила Ольгу Цесаревной, – ощерилась Мария Фёдоровна. Она уже начала было успокаиваться, но появление Великого Князя взывало новый прилив ярости. – Как Вы могли участвовать во всём этом непотребстве?

– Минни, я такой же верноподданный, как и Вы, и я не вижу оснований для таких неуместных высказываний. Аликс – самодержавная Императрица и вправе даровать титул своей дочери…

Мария Фёдоровна буквально взорвалась после этих слов:

– Самодержавная? Самодержавным монархом был мой покойный муж и Ваш брат. Самодержавным был бедный Николай… А Аликс заняла российский престол, который по закону принадлежит Георгию! И Вы, Серж, приняли участие в этой недостойной истории, самое прямое участие… Это Вы убедили несчастного Ники отдать такие безумные распоряжения!

Великий Князь посмотрел на Аликс, которая молча сидела, вжавшись в кресло. Её синие глаза уже не были ледяными, они сверкали яростью. Сергей Александрович выдержал паузу и обратился к Марии Фёдоровне:

– Минни! Прекратите это безумие! Чего Вы желаете добиться своими столь необдуманными словами? Сегодня нам нужны не раздоры, а единение. А Вы делаете всё, чтобы нарушить то, что было создано Сашей. Вместо единой направляющей воли, которая должна укрепить самодержавие и изничтожить крамолу, Вы создаёте недоверие и вражду.

– Я хочу лишь одного, чтобы никто не смел даже помыслить похитить престол у моих сыновей! – истерически закричала Мария Фёдоровна.

– Успокойтесь, мадам, никто не посягает на право Ваших сыновей, – по-русски произнесла Александра Фёдоровна. – Я выполню волю моего покойного мужа, она для меня священна. Но скажите, неужели Вы правда считаете, что Великий Князь Георгий может быть наследником престола, учитывая его тяжкий недуг?

Мария Фёдоровна тяжело опустилась в кресло. В её глазах читалось отчаяние и беспомощность. Михаил Александрович не вымолвил ни слова, стоял у стены, бледный и испуганный. Ему ещё никогда не приходилось присутствовать при таких вот династических скандалах.

– Мой сын будет жить, провидение Господне спасёт Георгия, я верю в это, – еле слышно произнесла Мария Фёдоровна.

– Господи, да мы все молим Господа Бога за здоровье Георгия, Минни! – воскликнул Сергей Александрович. Его голос был таким искренним, что даже у самого злейшего врага не возникло бы сомнения, что Великий Князь говорит правду.

– Но даже наши молитвы не в силах помочь, – продолжил он. – Чахотка не позволяет Георгию покинуть Аббас-Туман. И в данной ситуации, как бы это не было больно, самое правильное решение – чтобы Георгий отказался от прав наследования… В пользу Миши. Вы ведь не зря привели Мишу с собой, Вы никогда ничего не делаете просто так…

Разговор перешёл в мирное русло. Более двух часов они беседовали и, хотя лакеи потом рассказывали, что очень часто из кабинета доносились крики Гневной, в конце концов, все четверо пришли к согласию. Вывод был таков – Цесаревич Георгий слаб здоровьем и потому наследовать престол не в силах. А потому он должен отказаться от прав наследования, уступив таковые младшему брату Михаилу.

Через неделю Императрица получила от Георгия Александровича прошение на Высочайшее имя с отказом от прав на престол и просьбой передать права на наследование престола Великому Князю Михаилу Александровичу.

Манифестом 1-го декабря 1895 года Великий Князь Михаил Александрович был объявлен Наследником. Георгий Александрович, сохранивший титул Цесаревича, оставался жить в Аббас-Тумане, где для него строилась роскошная резиденция.

Первый кризис в отношениях между Аликс и Марией Фёдоровной завершился внешне благополучно, но сам ход событий подсказывал, что всё ещё впереди, и что две царицы ещё не раз схлестнутся между собой.

Глава 18

Александра Фёдоровна слушала очень внимательно, внимая каждому слову графа Воронцова-Дашкова. Илларион Иванович докладывал об успехах и неудачах своего ведомства по искоренению крамолы. Граф не любил все эти новомодные слова, «революция» или «социалисты», предпочитая всё это именовать одним словом – «крамола». И вот сейчас он, изредка заглядывая в текст доклада, рассказывал Императрице и присутствовавшему канцлеру графу Игнатьеву, как много удалось сделать за прошедшее время.

– Новые правила о евреях были приняты как нельзя вовремя, Ваше Величество, – заметил министр внутренних дел, переворачивая лист доклада. – Произведённые аресты и дознания показали, что евреи не сидели, сложа руки, а уже приступили к созданию тайных сообществ, направленных против престола.

– Это новые бомбисты, Илларион Иванович? – спросила Императрица.