Гессенская волчица

– Ваше Императорское Величество, у меня и у генерал-адъютанта Обручева разные воззрения на то, каким путём должна развиваться армия. Но я был бы неискренним, если бы умолчал о моральной стороне дела, – голос Пузыревского звучал негромко, но твёрдо и уверенно. – В 1863 году во время польского мятежа Обручев, будучи начальником штаба дивизии, демонстративно отчислился от должности, не желая идти на войну, которую он назвал братоубийственной. Прошло более тридцати лет, но я не могу полагаться на человека, который фактически нарушил присягу.

– Это, без всякого сомнения, весомая причина… И я подумаю над Вашей просьбой и приму решение.

Александре Фёдоровне так захотелось встать, подойти к окну, чтобы не видеть глаз Пузыревского, пристально смотревших из-под стёкол пенсне, но пока что она была прикована к креслу и не могла без посторонней помощи подняться. Зная, что военный министр сам имеет польские корни, она считала не очень тактичным вести разговор о польском мятеже.

– Скажите, Александр Казимирович, – спросила она, – почему на Ваших погонах нет императорских вензелей?

Вопрос сбил Пузыревского с толку, он на мгновение растерялся, не зная, в какую форму облечь ответ, но потом спохватился.

– Ваше Императорское Величество! Я не был удостоен высокой чести быть причисленным к Свите. Моя служба долгое время проходила в Варшаве… А стать свитским обычно суждено тем, кто служит поближе к Петербургу…

– Поздравляю Вас моим генерал-адъютантом, Александр Казимирович, – произнесла Императрица по-русски, улыбнувшись, и её прекрасные тёмно-синие глаза немного оттаяли.

Генерал вскочил, как юный поручик, вытянулся и громко произнёс:

– Благодарю, Ваше Императорское Величество!

– Присядьте, генерал… Я искренне рада, что именно Вы стали первым генерал-адъютантом моего царствования. Но я позвала Вас для того, чтобы приказать… Я желаю назначить мою дочь шефом Атаман-

ского полка.

– Слушаюсь, – ответил военный министр. – Позвольте узнать, Ваше Величество, как именно следует теперь именовать Атаманский полк. В ноябре прошлого года Блаженной памяти Император Николай Александрович сложил с себя звание шефа полка после вступления на престол. Полк по сей день именуется «Лейб-Гвардии Атаманский Его Императорского Высочества Наследника Цесаревича», хотя Цесаревич Георгий Александрович не является его шефом.

– Вы – военный министр, Александр Казимирович, и потому должны высказать мне свои предложения, – ловко отпарировала Императрица.

– Я считаю, Ваше Величество, что полк может называться или «Ея Императорского Высочества Великой Княжны Ольги Николаевны» или же «Ея Императорского Высочества Цесаревны», – медленно произнёс Пузыревский.

– Благодарю, Александр Казимирович… Я желаю, чтобы был использован второй вариант, – голос Императрицы звучал мягко, без привычных властных ноток. – Кандидатуру на место Обручева представьте мне как можно скорее. Вы обещали мне к первому декабря предоставить предложения по армии.

– Ваше Величество, – снова встал с кресла Пузыревский. – Я вынужден поднять ещё один вопрос, ибо после злодейского убийства Государя Николая Александровича прошло уже семь месяцев, но я не решался тревожить его светлую память… Государь состоял шефом в полках гвардии и армии, и пор сей день его шефства не отменены. По сложившейся традиции царствующий монарх всегда является шефом нескольких полков гвардии. Преображенского, Семёновского, Измайловского, Егерского, Конного… Угодно ли будет Вашему Величеству издать какие-либо повеления по этому поводу?

По лицу Александры Фёдоровны разлились красные пятна. Она вся сжалась, по щеке пробежал чуть заметный нервный тик. Тихо ответила, по-французски:

– Я хочу, чтобы память о моём безвременно ушедшем муже, принявшем мученическую смерть от рук врагов престола и Отечества, всегда жила в России, в сердце каждого русского солдата. Подумайте, генерал, шефство над какими полками я должна принять… А в каких полках пусть останется имя покойного Императора Николая Александровича. Я жду Ваши соображения через неделю, а теперь я должна идти к дочери. Ещё раз поздравляю Вас моим генерал-адъютантом!

Аудиенция была окончена. Военный министр попрощался и вышел. Оставшаяся в кабинете Аликс долгое время не решалась вызвать прислугу, и сделала это, лишь когда высохли набежавшие слёзы.

Вечером за чаем Великий Князь Сергей, узнав о том, что Аликс приказала именовать Ольгу не просто Великой Княжной, но Цесаревной, и что Высочайший указ ею уже подписан, пришёл в замешательство. Он понимал, что такое титулование новорождённой девочки может быть истолковано в определённых кругах, как желание её матери изменить порядок престолонаследия, устранив от трона братьев покойного Николая, но промолчал, надеясь на то, что всё само собой разрешится… Хотя он обманывал сам себя, зная неуравновешенный характер Марии Фёдоровны.

* * *