Гессенская волчица

Утром 23-го января на Ридар-гатан стал собираться народ. Красное кирпичное здание Рыцарского дома, в котором обосновались депутаты самозваного Сейма, было оцеплено стрелками 1-го Финляндского полка. Полковник Алексеев¹⁷⁴ приказал солдатам никого не допускать в здание.

Ближе к восьми часам к зданию подошло два десятка констеблей – чинов финской полиции. Одетые в двубортные тёмносиние пальто, в касках с белой звездой, на которой отчеканен городской герб Гельсингфорса, они напоминали своим видом лондонских «бобби». Возглавлявший констеблей комиссар, выделявшийся погонами из серебряного плетёного жгута, подошёл к полковнику Алексееву. Небрежно откозыряв и неразборчиво назвав свою фамилию, комиссар начал что-то быстро говорить по-фински.

– Да говорите же по-русски, чёрт бы вас побрал! – возмутился полковник. – Вы подданный русской царицы, а не шведского короля!

Финн запнулся, покраснел от злобы, но затем нехотя перешёл на ломанный русский:

– По приказанию сенатора Энеберга¹⁷⁵ я взять Сейм под охрана! Прошу допуск моих людей в здание!

– По приказу Его Высокопревосходительства генерал-губернатора вся полиция Гельсингфорса подчинена временному коменданту города, а не сенатору Энебергу. У меня нет никаких приказаний по вашему поводу, – спокойно ответил Алексеев. – Извините!

Комиссар, видя непреклонность русского полковника, тихо выругался на финском и отошёл в сторону.

Гулкий цокот копыт по мостовой известил о прибытии жандармского эскадрона. Жандармы в длиннополых шинелях, в мерлушковым драгунках с белыми волосяными султанами, прибыли под командой подполковника Орлова.

Спешившись, Орлов подошёл к командиру стрелков, доложил о прибытии и поинтересовался, что здесь делает финская полиция. Алексеев не успел ответить. Его внимание привлёк важный господин в чёрном пальто и цилиндре, который вышел из подъехавшей кареты и быстрыми шагами направлялся к полковнику.

– Я сенатор Финляндского Сената Энеберг! По какому праву Вы не допускаете в здание финскую полицию? – надменно обратился важный господин к Алексееву.

– Во-первых, господин сенатор, воспитанные люди, прежде всего, здороваются. Во-вторых, у меня есть приказ взять здание под охрану и никого туда не допускать. Я достаточно ясно выражаюсь?

– Это произвол, полковник! Вы ответите за это! Я начальник Гражданской экспедиции, а это всё равно, что министр внутренних дел в России!

– Я выполняю приказ моего начальства, господин сенатор, – твёрдо ответил Алексеев. – Вам прекрасно известно о Высочайшем повелении, так зачем же устраивать представление?

– Вы не имеете права препятствовать действиям финской полиции! Вы находитесь на территории Великого Княжества Финляндского и ваша царица не имеет права… Она узурпировала власть в России, но здесь она не вольна…

Договорить Энеберг не успел. Стоявший рядом Орлов схватил сенатора за лацкан пальто и притянул к себе.

– Послушай, ты, чухна белоглазая! – злобно процедил он сквозь зубы. – Ты находишься на территории Российской Империи! И ты будешь отвечать по русским законам! Я сейчас просто пристрелю тебя на месте за оскорбление Высочайшего Имени! Вы мне ещё за смерть Государя ответите, мерзавцы!

Рослый стройный красавец с обаятельной светской улыбкой и никогда не смеющимися ледяными глазами одним своим видом внушал финнам ужас. Красивое матовое лицо Орлова исказилось от гнева. Его рука потянулась к крышке кобуры, пальцы уже царапали кнопку. Но потом подполковник опомнился.

– Вахмистр! – крикнул Орлов в сторону. – Возьми троих людей и отвези этого пархатого субчика к коменданту! Головой за него отвечаешь!

Два подоспевших жандарма ловко подхватили под руки побледневшего Энеберга и уволокли его. Орлов нервно закурил папиросу.

– Извините, Константин Михайлович, – обратился он к Алексееву. – Не сдержался.

– Да полноте, Александр Афиногенович! Сенатор чуть штаны не намочил от страха… Поделом ему, чухонцу этакому. Вы хорошо знали Государя? – тихо спросил Алексеев после небольшой паузы.

– Мы вместе служили в Лейб-Гвардии Гусарском полку… Мы тогда относились к нему не как к Цесаревичу, а как к полковому товарищу. И он отвечал нам тем же. А эти сволочи его убили… Покойный Ваня Воронцов-Дашков тоже был моим товарищем. И теперь этот вонючий чухонец смеет мне что-то говорить про Государыню! Я потому и согласился в жандармы перейти, чтобы давить всю эту нерусскую революционную сволочь… Вы ведь не думаете, что я стал жандармом ради флигель-адъютантских аксельбантов…

– Мне понятна Ваша мотивация, Александр Афиногенович. И я искренне уважаю Ваш выбор, – ответил полковник. – Но уже восемь часов, пора начинать.

– Слушаюсь, господин полковник! – козырнул Орлов и подал протяжную команду. – Первый полуэскадрон! Спешиться!

Зазвенели стремена. Жандармы спешивались, передавая лошадей коноводам, и строились перед крыльцом. Орлов ещё раз проинструктировал их, что и как следует делать. А напоследок сказал: