Гезат

Вслед за моей стрелой вылетает еще с сотню других. Это критские лучники на службе у Гая Юлия Цезаря. Им на помощь, выскочив из леса на открытое пространство, приходят с полсотни болеарских пращников. Последних наняли массалийцы для защиты своего города. Когда Массалия была сдана, болеарцы получили расчет у своих предыдущих нанимателей и перешли на службу в нашу армию. Сейчас они убивали своих бывших союзников. Может быть, с кем-то из приплывших на либурне вместе выпивали в осажденном городе, из которого смогла сбежать большая часть судов. Только бизнес, ничего личного.

Тех, что были на берегу, мы выкосили быстро. Точнее, кого-то убили или ранили, а остальные просто попадали ниц, сделав правильный выбор между смертью и пленом. Оставшиеся на либурне попрятались, перебрались в кормовую часть, создавая дифферент на корму. Гребцы зашевелили веслами, пытаясь оттолкнуться от дна, сдвинуть носовую часть судна в воду. Ничего не получалось, потому что сдуру или от нежелания мочить ноги в холодной воде слишком далеко высунулись на сушу. К тому же, часть лучников и пращников заскочила в море, а дно было пологое, и схватилась за весла, не давая ими работать, пытаясь отнять. Гребцы тянули на себя. В итоге началась почти детская возня.

Я подошел к сходне, которую не успели убрать, и крикнул:

— На либурне, сдавайтесь! Убивать не будем! Если не сдадитесь, поднимемся на борт и перебьем всех!

Мне пришлось повторить заманчивое предложение еще два раза, пока с судна кто-то, имевший сиплый голос, не прокричал в ответ:

— Поклянись богами, что не убьете!

— Клянусь сразу всеми римскими богами! — запросто выдал я.

Мы действительно не собирались убивать пленных, потому что Гай Юлий Цезарь запретил. В этом он сильно отличался от наших врагов, которые никого не щадили. Поэтому нам сдавались легко и быстро, а им — очень редко. Правда, если что-то пойдет не так и пленных все-таки придется ликвидировать, спроса с меня, безбожника, никакого.

— Гребцы и матросы остаются на либурне, а все воины без оружия и доспехов спускаются на берег по одному! — приказал я.

Ждать пришлось минут пять. Предполагаю, что снимали доспехи. Затем по сходне начали спускаться легионеры и стрелки. Последние, включая катапультистов, все были перегринами. Вспомнил себя в этой роли. Тоже, наверное, имел бы кислую рожу, если бы так влип. К тому же, когда стоишь без доспехов и оружия перед оснащенными врагами, чувствуешь себя даже нелепее и уничижительнее, чем голый перед одетыми. Их было тридцать девять человек. С учетом погибших явный недокомплект. Так что слухи о том, что все моряки верят в победу Гнея Помпея, явно распускаются им самим и его холуями. В армии потенциального победителя не бывает свободных мест на таких должностях, где риска мало, а к ним сейчас у помпеянцев относились все флотские, потому что у нас военных галер практически нет, о морских сражениях можем только мечтать.

Пленных вояк я отправил в Бриндизиум по суше под охраной пращников, которыми командовал Бойд, а сам с лучниками поплыл на либурне. Кормчий погиб, зачем-то спустившись на сушу сразу по прибытии, так что командовать судном пришлось мне. Матросов я загнал под палубу, чтобы кому-нибудь из них не пришли в голову дурные мысли при виде двух квадрирем, которые лежали в дрейфе между островом и входом в бухту. Видимо, командующий помпеянской эскадрой Луций Скрибоний Либон был уверен, что грозные, но не очень быстрые суда устрашат нас, отобьют охоту выходить в море.

Так мы и не собирались выходить, а очень даже наоборот. Я сперва направил либурну к острову. Идти надо было против ветра, парус не поставишь. Отдохнувшие гребцы размеренно работали веслами, опасливо поглядывая на наших лучников, большую часть которых я тоже загнал под палубу, чтобы не вызвали подозрение у экипажей квадрирем и заодно избавили пленных от искушения взбунтоваться. Я предупредил, что в случае чего гребцы и матросы погибнут первыми.

Мы без проблем прошли мимо ближней квадриремы, примерно в кабельтове от нее. Какой-то тип в кольчужном доспехе, но без шлема, скорее всего, центурион, помахал рукой и что-то крикнул, вроде бы поздоровался. Я помахал в ответ и показал жестами, что не слышу. Пришла мысль, что, если бы знал, что так хорошо получится, захватил бы с собой абордажную партию и напал на эту квадрирему. Пока вторая поняла бы, в чем дело, и пришла на помощь, мы бы уже заходили с призом в бухту. Миновав ближнюю и направившись якобы в сторону дальней, вышли на траверз входа в бухту и резко повернули в ту сторону. Мы уже были в паре кабельтовых от безопасного убежища, когда на обеих квадриремах опустили весла в воду. Гребли в нашу сторону не долго. Поняв, что все равно не догонят, выругались, наверное, и опять замерли с закрепленными параллельно воде веслами, напоминающими крылья стрекозы.

131