Гезат

Ариовист предложил встретиться еще раз и закончить разговор, но Гай Юлий Цезарь отказался. Вместо этого отправил двух послов, которым доверял, чтобы передали его слова вождю германцев. Послы были закованы в цепи по обвинению в шпионаже. Интересно, чего еще римляне не знали о своих врагах?! В тот же день Ариовист переместился со своей армией ближе к римской, встал лагерем в шести милях от нас. Узнав о движении германцев в нашу сторону, Гай Юлий Цезарь приказал всем, включая всадников, собраться в каструме и приготовиться к бою. Пришлось нам ставить свои палатки в отведенном для нас месте впритык друг к другу. Такого тесного, переполненного каструма я никогда еще не видел.

Германцы так и не напали ни в этот день, ни на следующий, когда прошли мимо нас и встали в двух милях позади, перекрыв дорогу, по которой нам привозили снабжение. Когда они с презрительными криками и жестами проходили мимо каструма, попытался пересчитать их, само собой, блоками, так что стопроцентную точность не гарантирую. Получилось пятьдесят четыре тысячи. Может, ошибся тысяч на пять в любую из сторон. Все равно германцев было примерно в два раза больше, чем нас.

Каждый минус — это половина плюса. Сидение в каструме дало мне возможность узнать, что переместился во времени всего на сорок два года. Я встретил сорокадевятилетнего эвоката, который оттянул свой срок и остался на службе в личной охране легата восьмого легиона. Это уникум помнил всех консулов с года своего рождения и при этом не умел считать. Я ему сказал, чтобы перечислил с года, когда Гай Марий был консулом в шестой раз, и подсчитал, сколько лет пропустил. Теоретически мои дети от последних жен должны быть живы. Да и сами жены тоже, хотя шансов у них меньше. Подумал, не наведаться ли в Гадес, чтобы узнать, как сложилась их судьба? Вспомнил правило не возвращаться туда, где был счастлив, и решил, что специально не поеду. Не люблю печальные новости. Если судьба закинет в те края, зайду в гости, скажу, что я внук их мужа или отца и кельтки, на руках которой он умер в конце зимы, собираясь весной вернуться в Гадес. Мне в наследство достались сабля и лук, которые должны узнать мои жены. Да и очень похож я на себя.

На следующее утро Гай Юлий Цезарь вывел армию из каструма и построил в три линии по два легиона в каждой. Одиннадцатый легион стоял в третьей, поэтому я не сразу узнал, что германцы не хотят выходить из своего лагеря. Они выслали только несколько конных отрядов, которые вертелись перед первой линией, имитируя атаки и предлагая сразиться один на один или отряд на отряд. Кельты обожают поединки, поэтому двое попытали счастье и погибли. Несмотря на веру в переселение душ, умирать они не любят, поэтому больше желающих не нашлось. Отряд на отряд тоже не захотели.

Когда весть об этом добралась до меня, решил было сразиться турма на турму, но потом пожалел своих парней. Я трудно привыкаю к новичкам. Поехал в сопровождении Гленна, который вез на коне два запасных длинных тяжелых копья, изготовленных наподобие рыцарских в Бибракте по моим наставлениям: древки из ясеня длиной три метра семьдесят сантиметров, плюс железный тридцатисантиметровый наконечник, но без вэмплейта — стальной воронки, защищавшей руку. Третье копье было у меня. Бойцы моей турмы не могли понять, зачем я вожу такие неудобные, по их мнению, копья. Для них, ездивших без глубоких седел, такое копье, конечно, ни к чему. Я решил показать, чего оно стоит в умелых руках при нужном оснащении.

Выехавший на поединок со мной германец имел легкое копье длиной метра два с половиной, поэтому я не особо заморачивался мыслями о защите. Направил коня так, чтобы враг был слева. Скакал не очень быстро. Все-таки давно не участвовал в подобных поединках, боялся промахнуться с непривычки. Германец тоже не спешил. Мы сближались с общей скоростью километров двадцать пять в час. Враг был росл, я бы даже сказал, громоздок. Лучше мишени не придумаешь. Облачен в бронзовый шлем с приделанными по бокам, бычьими рогами и железную кольчугу. Щит круглый деревянный диаметром сантиметров семьдесят. На коне никакой защиты. В нужный момент я опустил копье и направил его в нижнюю часть живота германца. Подставить щит он не успел. Столкновение было не таким сильным, как с рыцарем, потому что доспехи у врага легче, чем будут в Средние века, и, главное, нет седла. Соперника с продырявленным животом словно сдуло с коня. Грохнулся германец так, что шлем свалился с головы и, потеряв правый рог, неуклюже, как бы прихрамывая, покатился по траве.

Я проскочил мимо него, развернул коня и поехал на исходную точку. Один из моих подчиненных, приехавших посмотреть на поединок, поймал жеребца, а потом и вытряхнул тяжело раненого наездника из кольчуги и сапог, а также забрал однорогий шлем и оружие. Германцы не мешали этому. Доспехи, оружие и лошадь побежденного — законная добыча победителя.