Гезат

На следующее утро легионы опять вышли из лагеря, построились, как обычно, но на этот раз пошли мимо лагеря германцев. Отойдя от него на шестьсот двойных шагов (примерно восемьсот пятьдесят метров), остановились и начали возводить второй каструм силами одиннадцатого и двенадцатого легионов. Остальные четыре стояли в две линии, готовые к бою. Сообразуясь с рельефом местности, строили каструм ориентированным не строго север-юг, а смещенным по часовой стрелке градусом на сорок. Ариовист вывел из лагеря всю свою конницу, тысяч пять-шесть, плюс по пехотинцу при каждом всаднике, которые имитировали нападение, но так и не решились начать сражение. Новый каструм был достроен, и в нем разместились испытанные девятый и десятый легионы и половина вспомогательных войск, а остальные вернулись в старый. Как по мне, это было самое мудрое решение командующего армией, потому что толкотня в переполненном каструме мне порядком надоела. После ухода двух легионов даже дышать стало легче.

Утро началось с обычного построения перед лагерем германцев, только теперь одна линия из двух легионов стояла с другой стороны его. Германцы опять выслали небольшие отряды конницы, но Гай Юлий Цезарь запретил поединки, боясь, что они отвлекут внимание, и Ариовист нападает под шумок.

Тот оказался хитрее, чем думал проконсул. В полдень, когда легионы вернулись в каструмы, чтобы пообедать, германцы большими силами напали на новый. Видимо, надеялись быстро справиться с двумя легионами. Только вот воины там были закаленные в боях, а каструм укреплен по всем правилам.

Я сидел у палатки, ел густую похлебку или жидкую кашу из бобов и сала, приготовленную Синни. Она вместе с другими женщинами приходила утром в каструм, а на ночь возвращалась в обоз нашей турмы и остальных подразделений, не являвшийся частью римской армии, которая свой держала в укреплении. Наш обоз мы охраняли сами: декурии по очереди ночевали там, заодно выпасая лошадей. Когда буцины затрубили тревогу, я продолжил процесс, решив, что какой-нибудь вражеский конный отряд слишком близко подошел к каструму, и охрана запаниковала. Воины моей турмы, посмотрев на меня, тоже продолжили насыщаться. На войне главное — пожрать досыта, потому что умирать голодным обиднее. Только когда легионеры начали выходить из каструма, понял, что случилось что-то важное. К тому времени моя бронзовая миска уже была пуста. Оставалось сделать самое приятное — вымакать-вытереть остатки похлебки кусочками лепешки. Что ж, пусть Синни испытает это удовольствие за меня.

— По коням! — крикнул я.

Днем мы держали лошадей в каструме. Раньше они стояли в тени у вала рядом с палатками, а теперь на опустевшем после ухода двух легионов месте сделали загон из жердей. Синни помогла мне надеть доспехи своего отца, Гленн привел и оседал трофейного буланого жеребца, которого я по привычке назвал Буцефалом и решил испытать в бою. Ему нет четырех лет и не слишком труслив, легче будет обучить. Жаль, не было вина, чтобы плеснуть в воду и напоить ею коня перед боем, чтобы стал смелее и агрессивнее. Впрочем, у некоторых лошадей вино сносит башню, становятся неуправляемыми.

Штурмовали новый каструм тысяч двадцать германцев. Остальным просто не хватило бы места для атаки. Даже те, что нападали, образовывали что-то типа очередей, чтобы заменить соратника, выбывшего из-за смерти или тяжелого ранения, и самому полезть через ров на вал и попробовать посражаться. Многие быстро оказывались во рву, поймав пилум или получив укол гладиусом. Зато следующим было легче преодолевать первое препятствие, которое быстро заполнялось трупами. По личному опыту знаю, каково это идти по куче тел, которые шевелятся, из-за чего кажется, что сейчас провалишься, окажешься в глубине их, и шагать будут и по тебе.

Гай Юлий Цезарь двинул в атаку седьмой и восьмой легионы, которые сперва вместе оттеснили германцев от северо-западной стороны каструма, а потом по отдельности — от северо-восточной и юго-западной. Одиннадцатый и двенадцатый легионы находились в резерве возле очищенной стороны, благодаря чему защищавшие ее легионеры перешли на помощь своим товарищам в других местах.

Моя турма стояла на левом фланге легиона, построенного покогортно возле северо-западного угла каструма. С коня было хорошо видно, как отлаженная римская военная машина, собранная из людей среднего роста и со средними физическими данными, медленно и уверенно перемалывает рослых и более крепких германцев, отважных, но неорганизованных.