Гиады (СИ)

И, вернувшись, узнал, что обе дочки попали в больницу, как и большинство, мучаясь от высокой температуры и сильных головных болей. Он только и успел, что один раз их навестить до того, как на дверях, ведущих в детский блок, появилась табличка с надписью «Карантин». Пока остальные родители бились в истерике, требуя от врачей невозможного, Мартинес принял единственно верное, на его взгляд, решение.

Решетки на окнах не были помехой, да и та медсестра, что пыталась помешать ему проникнуть в палату – тоже. Только вот детей там уже не было, только скомканные окровавленные простыни валялись на полу и скрипучих кроватях, да несколько пустых гильз у самой стены. Что бы тут ни произошло, Цезарь понял лишь, что во второй раз лишаться самого дорогого уже не так больно. Где-то в глубине души он знал, еще когда только проснулся и понял, что зомби апокалипсис был странным сном, что к таким поворотам судьбы надо относиться настороженно. Надеяться на лучшее, но готовиться к худшему. И вот оно, это худшее.

С женой, конечно, все вышло иначе. Она не была больна, но, видимо, не до конца понимала, что происходит. Бросившись на помощь соседу, которому вдруг стало плохо прямо на крыльце дома, она просидела рядом с ним до приезда скорой, и в награду была им же укушена. Врачи скорой по какой-то непонятной причине – а может, они попросту знали, что за болезнь сразила весь мир, и пытались хоть как-то себя обезопасить – носили с собой оружие, и потому в ожившего мертвеца выстрелили незамедлительно. А что им оставалось делать с зараженной женщиной?

Мартинес только и слышал, что несколько громких хлопков, когда возвращался домой из больницы. Может, объясни он ничего не понимающей супруге, что вообще происходит, все вышло бы совсем иначе. Или возьми он ее с собой в больницу, то она осталась бы жива, хотя и не позволила бы мужу совершить то, что он задумал. Вариантов развития событий можно подобрать много, но в конечном итоге что случилось, то случилось. Мартинес снова остался один.

И будто не было всех тех дней, когда жизнь, казалось бы, снова вернулась на круги своя. Вокруг снова были одни мертвецы, и забыть о том, что вся его семья погибла во второй раз, Цезарю было не так уж и сложно. Только вот все равно что-то неприятно жгло изнутри и не отпускало несколько дней, в течение которых мужчина медлил, не решаясь уезжать из города. В голове не было ни единой мысли, куда можно податься, а если что и мелькало, так обязательно с тюрьмой связанное. Где-то там собирался прятаться Мэрл. Тот самый, который выдернул Мартинеса из родного дома со своей гребанной местью.

Хотя Цезаря на самом-то деле никто не заставлял все бросать и мчаться на поиски Губернатора, намереваясь всадить в него пару пуль, мужчина не мог не чувствовать злость на Диксона, который, скорее всего, ничего и не потерял от всех этих скачков во времени. Брат-то его в прошлый раз долго протянул, и в этот, скорее всего, до сих пор где-нибудь живой бегает. Никаких тебе ложных надежд на счастливый финал, только упущенный второй шанс, который на деле оказался не более чем выдумкой. Весь мир словно с ума сошел, где уж место для тихой семейной жизни?

Завернув за угол, Цезарь наткнулся на брошенный автомобиль с разбитыми стеклами на боковых дверцах. Вытащив из сумки изрядно помятую футболку, он стряхнул с сиденья осколки и сел за руль, тут же проверяя, есть ли в баке бензин. К счастью, топлива было достаточно, чтобы убраться подальше от этого скопища ходячих мертвецов, и в этот раз Мартинес не стал раздумывать. Выехав со двора, он направился в сторону Атланты, намереваясь где-нибудь по пути отыскать местечко потише, где можно будет хотя бы немного отдохнуть, поесть, а заодно осмотреть ссадину на лодыжке, заработанную при попытке перелезть через сетчатый забор у супермаркета. Счастье, что мертвецы были не при чем.

Бензин заканчивается, когда уже стоит глубокая ночь. Бросив машину посреди дороги, Мартинес сменил повязку, щедро полив рану дешевым коньяком из фляги, поморщился, отпил глоток и двинулся вперед, освещая себе путь фонариком. Слабый луч едва пробивался сквозь сгустившийся туман, а холодный воздух проникал под тонкую одежду, из-за чего мужчина быстро продрог. Не самая лучшая прогулка, да и до ближайшего населенного пункта идти предстоит немало.

С неба снова начали падать крупные дождевые капли, заставив Мартинеса вздрогнуть и выругаться сквозь зубы. Все вокруг словно специально оборачивалось против него. Еще и лямка на сумке вдруг оторвалась, и Цезарь едва сам не упал, пытаясь поймать ее. Правда, фонарик все-таки выронил, и единственный источник света тут же погас, оставив мужчину в темноте.