Гибель и возрождение

— Давайте посмотрим. Вчера утром в Авентино из монастыря Сан-Джованни украли картину. Вы знаете этот монастырь?

Слишком простая ловушка, чтобы в нее попасться. Легкая улыбка на лице Мэри говорила о том, что подобное предположение кажется ей почти оскорбительным.

— Конечно, знаю. И какую же картину там украли? Караваджо или маленькую икону в углу? Первый раз я увидела их двадцать лет назад. Я жила некоторое время в Риме и прилежно изучала достопримечательности.

— Икону.

— Боже, — сказала Мэри и замолчала.

— Вы что-нибудь знаете о ней?

— Откуда?

— Вопросы задаю я.

— Разумеется.

— Давно вы полюбили прогулки по утрам?

Губы Мэри чуть дрогнули в улыбке. Она наконец услышала ключевые слова. Теперь она знала, что именно им известно о ней.

— Я выхожу прогуляться, когда мне не спится. Вставать в шесть часов утра — привилегия моего возраста. Особенно в Риме. И, предвосхищая ваш следующий вопрос, отвечу: да, я гуляла в Авентино. Хотите услышать более подробный рассказ?

— А вы как думаете?

— Как я уже сказала, я пошла прогуляться. И совершенно случайно оказалась возле монастыря.

— Совершенно случайно, — сказала Флавия. — Вы полагаете, я в это поверю?

— Но это правда. — Мэри притворилась обиженной. — Потом я увидела, как по ступенькам церкви спускается мужчина. Дверь церкви была открыта, и я зашла, надеясь попасть на утреннюю службу.

— Откуда вдруг такая набожность?

— Скорее ностальгия. Я же говорю: когда-то я побывала в этом месте, это было много лет назад, я была молода и беспечна. Совершенно естественно, что мне захотелось зайти туда. Разве нет?

— Конечно.

— Я вошла и увидела на полу человека. Из головы его струилась кровь. Оказав несчастному посильную помощь, я поспешила на улицу, собираясь звонить в полицию. Как он, кстати, сейчас?

— Поправляется.

— Вот видите. И вместо благодарности меня допрашивают как подозреваемую. Должна вам сказать, меня это совсем не радует.

— Ах! Я полагаю, вы в состоянии объяснить, почему решили скромно умолчать о своем благородном поступке?

— Неужели я должна это объяснять? Что же такого вам наговорил про меня Джонатан? Естественно, я подумала, что вы сразу заподозрите меня, узнав, что я была там в столь ранний час. Вот я и решила не осложнять своего положения.

— Понятно. И во сколько все это случилось?

Мэри неопределенно покачала головой:

— Точно не скажу. Где-то между шестью и семью, кажется.

— У нас есть свидетели, которые называют время шесть сорок пять.

— Значит, так оно и было.

— А звонок от вас поступил в семь сорок. Не слишком ли долго вы искали телефон?

Мэри Верней покачала головой:

— Ничего удивительного. В это время бары еще закрыты, а общественных телефонов на улицах Рима не так уж много. Я торопилась, как могла.

— Понятно. А вы узнали человека, который выходил из церкви?

— Нет. А как я могла его узнать? Кто он?

— Этого человека звали Питер Буркхардт. Он торговал иконами.

— «Торговал»?

— Он мертв. Его застрелили.

В первый раз маска безразличия слетела с лица Мэри. Этого факта она не знала, поняла Флавия, и он ей очень не понравился. Как интересно! Что же она замышляет?

— О Боже!

— Да уж. Таким образом, мы объединили в одно дело убийство, покушение и грабеж. И в центре расследования оказались вы.

— Вы считаете, я имею к этому отношение? Когда убили этого человека?

— По-видимому, вчера. Около полудня плюс-минус час. Вы можете вспомнить, где находились в это время?

— С легкостью. Я зашла в «Барберини», потом пообедала в ресторане в своей гостинице, оттуда пошла по магазинам. Могу показать вам все чеки и счета — на них теперь проставляют время.

— Мы проверим.

Проверка скорее всего ничего не даст. Чеки подтвердят ее алиби.

— Я могу идти?

— Нет.

— Что еще вам от меня нужно?

— Ответы на мои вопросы.

— Я уже ответила на все ваши вопросы.

— У меня есть проблема.

— С удовольствием выслушаю вас.

— Видите ли, миссис Верней, я знаю, что вы воровка. Мало того. Я знаю вас как величайшего профессионала в этом деле. Тридцать с лишним краж — и ни одной улики.

— Заметьте: не я это сказала.

— Это говорю я. И вот вы неожиданно появляетесь в Риме. К нам поступает телефонный звонок с предупреждением о возможном ограблении монастыря. В связи с этим меня беспокоит ваш приезд в Рим. По вашим прошлым делам я знаю, что вы всегда очень тщательно планируете преступление. Вы ни разу не допустили промаха. Если бы кража иконы была делом ваших рук, то скорее всего икона просто пропала бы — без всякого предупреждения и без малейшего шума. Насилие тоже не ваш стиль. Но даже если бы ваши планы почему-либо нарушились, вы сразу вернулись бы в Англию. Но… нас предупредили заранее, кровь льется рекой, и вы все еще здесь.

— По-моему, из всего вышеперечисленного следует только один вывод: я здесь совершенно ни при чем.

Флавия фыркнула.

— Я так не думаю.

— Но у вас нет улик.

— Пока.

— Значит, пока вам придется меня отпустить.

— О, да мы и не думали задерживать вас. Это была всего лишь дружеская беседа. Первая, но, полагаю, далеко не последняя.