Гибель Лондона. Сборник фантастических рассказов

– Чтобы ты мог полностью понять эту странную историю, – начал Мэннинг, – я должен сначала рассказать тебе кое-что о Крейге. Как ты сам признал, он был гением. Возможно, никогда не жил более великий музыкальный гений, и все же он умирает без славы, почти неизвестный! Я очень сблизился с ним вскоре после приезда в Париж. У него был холостяцкий номер на Рю-де-ля-Пэ. Его главная комната, представляющая собой сочетание гостиной, курительной и кабинета, была оборудована точно так же, как эта. Действительно, все, что находится в этой комнате, принадлежало ему, за исключением той картины, которая скрыта. Даже обои и потолок, которые я привез с собой.

Он сделал паузу, и я с новым интересом огляделся по сторонам. Я начал почти чувствовать, что это было сверхъестественно, эта схема наследования имущества человека и увековечения его жилых комнат до такой степени, как это сделал Мэннинг. Можно было бы даже вообразить, что, если такие вещи возможны, призрак Крейга был бы где-то поблизости.

– У Крейга была странная теория о музыке, – продолжил Мэннинг. – Его идея была такова: человек – это воплощенный дух. Мысль – это атрибут духовного человека. Язык – это, так сказать, материализованная мысль; необходимая форма передачи мысли, существенная для физического человека, но совершенно не используемая духом. Говоря более простым языком, членораздельные слова используются физическим человеком для передачи своих мыслей другим физическим людям. Некоторые мыслители утверждают, что дух не только отказывается от слов, но даже не использует никакой звуковой формы для передачи мысли. Крейг посчитал это грубой ошибкой. Он утверждал, что если бы дух мог воспринимать мысли другого духа ясновидением, магнетизмом или любым другим способом, который исключал бы силу воли мыслителя, сразу стало бы очевидно, что мысль была бы бесполезной, поскольку она стала бы общеизвестной, как только была задумана. Или, по крайней мере, духи перестали бы существовать как отдельные индивидуумы и обязательно должны были бы объединиться в единый разум. Такая теория полностью разрушила бы наши предвзятые представления о бессмертии. Индивидуум больше не существовал бы как индивидуум, и в момент смерти был бы просто поглощен этим единым великим духовным разумом. Эта идея вызывает у нас отвращение. Вы меня понимаете?

– Да, пока что – ответил я.

– Очень хорошо. Следующий шаг – объяснить концепцию Крейга о передаче мысли в духовном мире. Он считал, что это достигается с помощью музыки.

– С помощью музыки? Как нелепо. Тогда все ангелы пели бы друг другу?

– Именно так; но помните, они не стали бы петь слов. Слова принадлежат к материальной сфере. Крейг утверждал, и не без оснований, что духовное присутствует в живом человеке, поскольку человек думает и выражает свои мысли. Это он делает двумя способами: произносимыми словами, материальным методом, и музыкой, духовным методом.

– Я не совсем понимаю это, – возразил я.

– И все же это совершенно просто. Ваш музыкальный композитор – это просто человек, который продумывает свои идеи и излагает их в музыкальных формах, а не в словах. Эта истина, конечно, не была воспринята большинством, но она только похожа на многие другие, мимо которых мы проходим, потому что они настолько постоянно присутствуют с нами, что мы их не замечаем. Крейг тогда рассуждал так: вот два метода передачи мысли – произнесенные слова и музыка. Согласно математической аксиоме, "вещи, равные одному и тому же, должны быть равны друг другу". Следовательно, для каждого слова в языке должен быть точный эквивалент в музыкальном тоне, поскольку каждое представляет мысль. Обратное, однако, неверно по той причине, что язык слов очень неполон, многие тонкие оттенки мысли настолько непередаваемы на одном языке, что мы вынуждены постоянно заимствовать из других языков, чтобы удовлетворить наши потребности. Даже совокупность всех языков Земли не может выразить мысль так точно, как это может сделать музыка, ибо вариаций музыкального тона должно быть столько, сколько может быть вариантов мысли. Таким образом, духовное превосходит материальное.

– Но если допустить все это, к чему оно ведет?

– Это привело Крейга к замечательному изобретению. Он объяснил мне, что, хотя не может быть точного эквивалента всех музыкальных тонов в произносимых словах, в то же время вполне возможно, что музыка, сочиненная материальным человеком, будет настолько отличаться от истинной духовной музыки, что, хотя, последнее было бы невозможно перевести на человеческий язык, первое, вероятно, не содержало бы идей, которые нельзя было бы перевести в слова. Это потому, что разум в его материальном окружении не стал бы думать о музыке намного дальше того, что язык мог бы выразить словами. Ты это понимаешь?

– Да.