Гибель Лондона. Сборник фантастических рассказов

Именно в таком расположении духа я вошел в здание, где занимал анфиладу из двух небольших комнат, на двери которой значилось мое имя с привлекательной надписью "Адвокат" внизу. Стоя в ожидании лифта, я машинально пробежал глазами по списку имен других арендаторов. Внезапно мое внимание привлекло одно, которое показалось мне довольно знакомым – Эндрю Мэннинг. Я знал человека с таким именем в колледже, где мы были близкими друзьями. Однако после окончания школы я поступил на юридический факультет, в то время как он уехал за границу, и с тех пор я его никогда не видел. По дороге наверх я поговорил с лифтером, и мое любопытство разгорелось. Из его рассказа выходило, что этот Эндрю Мэннинг не только имел в здании свои деловые офисы, но и снял здесь большой люкс, где жил по-холостяцки. Я сразу же отправился в его комнаты. Дверь кабинета была по-прежнему заперта, но после звонка в соседнюю дверь меня встретил слуга, который в ответ на мои расспросы сказал, что мистер Мэннинг вышел позавтракать, но скоро вернется. Выразив желание подождать, я был препровожден в действительно уютную гостиную, которая поначалу произвела на меня впечатление самой роскошной и удобной маленькой квартиры, в которую я когда-либо входил. В следующий момент я испытал ощущение странности в моем окружении, причину которой я затруднялся назвать, поскольку все казалось настолько полностью соответствующим всему остальному, что не было никакого несоответствия. И все же в этом была какая-то необычность, которая поражала чувства. Наконец я обнаружил первопричину. Стены, потолок и ковер были черными. Последний, при ближайшем рассмотрении, как я обнаружил, был не сплошным черным, как казалось, а черным фоном, в который были вплетены темно-синие фигуры. Эффект был очень интересным. Стены были оклеены черной как смоль картонной бумагой, но через определенные промежутки это подчеркивалось маленькими лилиями из полированной синей стали. Потолок был покрыт такой же бумагой, усеянной серебряными звездами, расположенными точно так же, как созвездия на небесах. В одном углу был полумесяц, который можно было подсвечивать электричеством, чтобы освещать комнату ночью. Некоторые из планет также можно было бы использовать в качестве электрических ламп. Мрачность, которая обычно царила бы в такой комнате, была полностью нивелирована обстановкой. Богатые дагестанские ковры и тяжелые шелковые восточные портьеры теплых тонов частично скрашивали преобладающий мрак, в то время как стены были настолько увешаны картинами в позолоченных рамах, что оклейка обоями только усиливала общий эффект. Вся мебель была выдержана в ярких, хотя и не безвкусных тонах.