Гибель профессии

— А-а, — так же рассеянно заметила Наташа. Видно, ее занимало в этот миг что-то другое, более важное. — Что же, теперь мы больше не встретимся, — сказала она. Кажется, она была огорчена разлукой. Славе хотелось закричать от радости.

— Почему же? — стараясь быть небрежным, воскликнул он. — Мы будем видеться. Разве мы можем не видеться?!

Они точно по команде остановились и радостно рассмеялись.

— Нарушают правила движения, — ворчливо сказал какой-то старик, чуть не налетев сзади на Славу. — Останавливаются посреди тротуара…

Глава пятая

Настала зима. Перед самым Новым годом в магазин прибыла большая партия вин и дорогих коньяков. Ящики с бутылками доставил на машине сам Яков Иванович.

— Во избежание ложного боя, — как всегда темно выразился он.

К этому времени наконец пришла бумага о разводе с бросившей его десять лет назад женой; оформила свой развод и Ольга. Яков Иванович отпраздновал регистрацию с сестрой Славы и даже помолодел от счастья. И Ольга стала веселее и уже реже спрашивала брата, хорошо ли она сделала, что пошла за старика. Яков Иванович стал больше заботиться о Славе. Он покупал ему в подарок ужасные, кричащих цветов галстуки и поучал умению жить.

— Главное, не прикасайся, — басил он за завтраком по воскресеньям. — Селедку возьмешь, тебе осетра пришьют.

— Оставь, Яков, — досадливо говорила Ольга. — У нас в семье воров не было.

— Вор не сразу вором делается, — поучал Яков Иванович. — Воровство по капле входит, а наполняет…

Яков Иванович искренне привязался к парню и был рад доставить вино в магазин, чтобы лишний раз повидать Славу. Но его на обычном месте не оказалось.

С некоторых пор в магазин зачастил муж Нюры Петровой. Слава уже знал, что она несчастна с этим нечистым на руку бездельником. Он было устроился на работу в цирк униформой, но и тут умудрился провороваться.

Фамилия у него была старинная, дворянская: Грум-Гржимайло. Плюгавая наружность не мешала этому тридцатипятилетнему бездельнику брезгливо поджимать слюнявые губы и выпячивать впалую грудь. К влюбленной в него жене он относился свысока, это видели все ее сослуживцы, но из деликатности молчали. Сейчас он носился с каким-то новым жульническим планом, но о замысле своем не распространялся, только намекал на свой близкий взлет. Поэтому Слава удивился, когда к нему обратился в этот предновогодний день, вернее утро, Грум-Гржимайло, торчавший во дворе магазина. Несмотря на безденежье, одет он был ультрамодно. На ногах у него были остроносые, как утюг, черные лаковые туфли, на голове — чудовищная копна волос с явными следами завивки.

— Обменяемся мнениями, — развязно, как всегда и как всегда немного гундося, сказал Грум-Гржимайло, хватая Славу за локоть. Он залихватски подмигнул, но Слава заметил в его глазах что-то жалкое и испуганное. От Грум-Гржимайло всегда несло запахом спиртного и еще чем-то — не то лекарством, не то затхлостью.

— Помоги, друг, стать на ноги, — вдруг прошептал ему прямо в ухо Нюрин муж дрогнувшим голосом.

Слава невольно отшатнулся и с изумлением спросил:

— О чем вы?

— О том самом, — по-прежнему шепотом сказал Грум-Гржимайло. — Задуман вернейший бизнес.

Дальше он понес какую-то, по мнению Славы, ахинею: Слава, пользуясь своим положением в магазине, должен выносить за двери дорогие напитки, а Грум-Гржимайло «организует сбыт». Доходы — пополам.

— Ты что, совсем окосел? — сердито спросил Слава и, оттолкнув особенно отвратительного ему в эту минуту патлатого стилягу, ушел. Грум-Гржимайло пустил ему вслед грязное ругательство. Тем временам Яков Иванович, не найдя на месте Славы, привезенный товар стал сдавать Нюре. Петрова видела, что ее помощник о чем-то шепчется с ее мужем, но ей не захотелось окликать ни того, ни другого.

Когда ящики бережно сгрузили на площадку, экспедитор, видимо, изрядно хлебнувший, крикнул:

— Расписывайся скорее, красавица, некогда!

Он свесился через борт, протягивая накладную. Как раз в эту минуту Петрову позвал директор. Яков Иванович и грузчики встревожились, но тотчас появился Слава. Он расписался в приеме товара и сердито крикнул:

— Давай, давай! Не задерживай!

Машина поползла задним ходом.

Как всегда, перед праздником было много дел. Заведующий магазином ввел «винные наборы к встрече Нового года». Они состояли из бутылки советского шампанского, полбутылки коньяка и двух бутылок сухого вина. Все это аккуратно укладывалось в корзинку и изящно перевязывалось цветной лентой.

Слава хлопотал, бегая из магазина в подвал, из подвала в соседнее подсобное помещение. Он уже позабыл о Грум-Гржимайло и чувствовал себя счастливым. Вчера на катке Наташа пригласила его на встречу Нового года к себе:

— Будут несколько друзей и подруг. Приходи…

С некоторых пор они были на «ты», и Слава надеялся на предстоящей встрече окончательно объясниться. «Вот выпью два бокала шампанского, расхрабрюсь и все скажу ей!» — весело, но с замирающим сердцем думал он и вдруг хлопнул себя по лбу:

— Ах, я телятина! А подарок?!