Гибель С. А. Есенина. Исследование версии самоубийства

Свое заключение по акту вскрытия тела Есенина дали главный судебно-медицинский эксперт Советской армии генерал-майор В. В. Томилин и судебно-медицинский эксперт высшей квалификационной категории А. В. Маслов. Первый сделал вывод, что «содержавшиеся в „акте“ сведения не противоречат тому, что смерть Есенина С. А. наступила в результате сдавления органов шеи петлей при повешении» (с. 21). Второй пришел к аналогичному выводу (с. 29). Но при этом не исследовался вопрос о том, соответствует ли описание ран на теле Есенина тем повреждениям, которые видны на фотографиях тела в гостинице, в Обуховской больнице и на посмертной маске. Оба эксперта исследовали только текст акта и не сравнивали описанные в нем раны на лице Есенина с фотографическими снимками, запечатлевшими Есенина после извлечения из петли (в гостинице) и на прозекторском столе (в Обуховской больнице) и с посмертной маской. Таким образом, ими был обойден вопрос о добросовестности человека, составлявшего исследуемый акт. Между тем ряд ран на лице Есенина, одна из которых отчетливо видна на фотографии тела в гостинице (воронкообразное углубление под правой бровью), а другая на посмертной маске (стерженьковое углубление во внутреннем углу правого глаза), не описаны ни в акте осмотра тела, ни в акте вскрытия. Данное несоответствие документальных изображений на фотографии и посмертной маске с текстом акта Гиляревского заставляет с недоверием относиться к достоверности последнего документа и содержащегося в нем вывода о причине смерти Есенина.

Казалось бы, деятельность Комиссии Есенинского комитета по выяснению обстоятельств смерти поэта должна быть направлена именно на то, чтобы разобраться в этих противоречиях между документальными материалами (фотографии и посмертная маска) и текстом акта вскрытия тела Есенина, — выяснить, кому было выгодно не включать упоминания об этих ранах в текст акта вскрытия. Но, видимо, комиссия преследовала другие цели. Члены комиссии вслед за судмедэкспертами сделали вид, что ни-каких противоречий не видят. В результате было опубликовано заявление: «Комиссия пришла к выводу, что в настоящее время нет материалов, которые могли бы документально опровергнуть содержание акта вскрытия тела С. А. Есенина и заключение судебно-медицинского эксперта А. Гиляревского от 29 декабря 1925 года о причине смерти поэта» (с. 49). Это правда, чтобы документально опровергнуть содержание акта вскрытия тела Есенина, документальных фотографий и посмертной маски было мало. Но чтобы поставить под сомнение достоверность данного акта, этих материалов было вполне достаточно. Более того, комиссия умолчала о том, что, строго говоря, акт А. Гиляревского не является подлинником. Книга «Протоколы вскрытия мертвых тел» за 1925 год, которую вел Гиляревский и в которую вписан оригинал протокола вскрытия тела Есенина, была изъята сотрудниками ГПУ сразу после вскрытия тела Есенина и исчезла. Но именно в ней содержится подлинник. Тогда как акт вскрытия тела, который был включен в состав «Дела о самоубийстве Сергея Есенина» подлинником не является, и неизвестно, насколько его текст соответствует подлинному протоколу. Возникает вопрос: зачем изымать и прятать (или уничтожать?) подлинник протокола, если его текст идентичен акту, вложенному в «Дело о самоубийстве Сергея Есенина»? Потребность в засекречивании подлинного протокола о вскрытии тела возникает только в том случае, если его содержание отличается от содержания акта. Пока не будет рассекречен подлинный протокол вскрытия тела С. А. Есенина, содержащийся в книге А. Гиляревского «Протоколы вскрытия мертвых тел» за 1925 год, имеются основания предполагать, что выводы судмедэкспертов о причине смерти Есенина недостоверны, поскольку построены на лживом акте Гиляревского, написанном им под давлением сотрудников милиции или ГПУ.

Учитывая эти обстоятельства, добросовестный независимый эксперт должен был бы написать в заключении, что имеющиеся расхождения текста исследуемого акта с информацией, содержащейся на фотографических изображениях тела Есенина и посмертной маске, а также факт изъятия сотрудниками ГПУ подлинного протокола вскрытия тела не позволяют с уверенностью утверждать, что исследуемый акт абсолютно точно указывает причину смерти Есенина. Но судмедэксперты действовали иначе. Поэтому не приходится говорить о том, что акт вскрытия тела, составленный А. Гиляревским, был исследован судмедэкспертами полностью и объективно. Скорее — поверхностно и изолированно от других документов.

Что касается комиссии, которая организовала экспертизу акта Гиляревского, то ее действия можно квалифицировать по-разному: либо непрофессионализм, либо недобросовестность, либо ангажированность. На мой взгляд, это ангажированность.