Гибель С. А. Есенина. Исследование версии самоубийства

Кузнецов отталкивается от того, что в числе жителей «Англетера» значилась «Елиз. Алекс. Рубинштейн» — торговка москательным товаром (Садовая, 83)[378]. Правда, отчество ее в этой записи может читаться и как Алексеевна, и как Александровна, а фамилия написана с ошибкой: Рубейштейн. Но это мелочи. Важно, что некая Елизавета Рубинштейн действительно жила в «Англетере». Во-вторых, найдя документы москательной лавки (Садовая, 83), В. И. Кузнецов установил, что в 1922–1928 годах ее владелицей была Елизавета Александровна Рубинштейн[379], а не Алексеевна, как сообщали Устинов и Эрлих и как сама Устинова записала в протоколе опроса. Фамилия у женщин может меняться, но отчество-то должно сохраняться, даже если Е. А. Рубинштейн стала Е. А. Устиновой. Это несколько настораживает. В то же время имеются образцы почерка Е. А. Рубинштейн[380] и Е. А. Устиновой[381]. Почерки похожи, но все-таки на этом основании нельзя утверждать, что Е. А. Рубинштейн и Е. А. Устинова являлись одним и тем же лицом.

В гостинице «Англетер» Е. А. Рубинштейн (род. 1899) проживала только осенью 1924 года. Согласно данным, зафиксированным в списках плательщиков подоходного налога на 25 июня 1925 года, Е. А. Рубинштейн вместе с мужем Борисом Вениаминовичем Рубинштейном (род. 1884) проживали уже по адресу: ул. Гоголя, 18/20, кв. 104[382], т. е. в гостинице «Гранд-Отель». В то же время, по записям в домовой книге, до 10 апреля 1925 года Е. А. Рубинштейн вместе с мужем проживали по адресу: ул. Комиссаровская, д. 29, а с 10 апреля 1925 года по 1929 год — по адресу: Комиссаровская (впоследствии Дзержинского, ныне Гороховая) ул., д. 14, кв. 11.[383] Род занятий Е. А. Рубинштейн в 1925–1927 годы указан как «торговка москательным товаром», в 1927 году — как «домохозяйка, при муже»[384]. Согласно этим данным, Е. А. Рубинштейн в декабре 1925 года не проживала в «Англетере» и никак не могла играть роль жены Г. Ф. Устинова.

Однако Кузнецов преодолевает это препятствие и непостижимым образом превращает Елизавету Александровну Рубинштейн в Анну Яковлевну, уже не торговку, а сотрудницу вечерней «Красной газеты». Как он это делает?

В одной из анкет (1933) А. Я. Рубинштейн сообщала, что ее отец Яков Григорьевич Рубинштейн был мелким торговцем, затем служил приказчиком, а потом психически заболел и умер в богадельне в 1930 году[385]. В более ранней анкете (2 ноября 1926) она сообщала об отце, что он инвалид и находится в богадельне[386]. В автобиографии 1935 года она уточняла: «В 1903 г. в связи с кризисом отец был разорен и на этой почве с ним был первый припадок душевной болезни (циклотимии). В 1904 г. он поступил на службу в тряпичный склад. Затем его болезнь повторилась, и в годы от 1913 до смерти (1930 г.) он жил сначала на иждивении родных, а потом детей»[387]. То есть отец А. Я. Рубинштейн не работал уже с 1913 года. В. И. Кузнецов, отталкиваясь от этой информации, пишет: «Привлекла наше внимание случайно попавшая на глаза бумажка, гласившая, что некий Яков Соломонович Рубинштейн торгует (1923–1928) канцелярскими и табачными изделиями по Советскому переулку, 21/28. Не отец ли „нашей“ Анны Яковлевны? Похоже. Она писала, что батюшка ее занимался торговлей, но потом, увы, психически заболел и кончил свои дни в богадельне. Так и есть, указаны данные этого купца и грустного заведения, где он пребывает: поселок Шувалово (Ивановская ул., д. 6, кв. 2). Еще одно доказательство, что не Надежда Николаевна и не Елизавета Александровна, а Анна Яковлевна Рубинштейн числилась в 1924 году в „Англетере“»[388].

Если это «еще одно доказательство», то где же предыдущие? Предыдущие доказательства полностью отсутствуют. Это единственное и очень странное доказательство. Если Яков Григорьевич не работал с 1913 года и в 1926 году уже находился в богадельне, а Яков Соломонович еще торговал канцелярскими и табачными изделиями до 1928 года, то почему В. И. Кузнецов счел, что, один и тот же человек? Никаких аргументов на этот счет исследователем не представлено. Но даже если вопреки фактам допустить, что Кузнецов прав, и это один и тот же человек — психически больной отец А. Я. Рубинштейн, который, видимо, каждый день сбегал из богадельни и ездил в город торговать табачными изделиями, а также периодически продлевал патент на эту торговлю, каким образом из этого следует, что в «Англетере» числилась не Елизавета Александровна, а Анна Яковлевна Рубинштейн? Непостижимая логика. Фактически Кузнецов произвольно отождествил друг с другом разных лиц, чтобы стройнее выглядела его концепция, а если в документах концы с концами не сходились, то он соединял их по своему произволу и делал вид, будто все сходится[389].