Гибель советской империи

В 1973 г. советских «правозащитников» зарегистрировала в качестве своей группы всемирная организация «Международная амнистия», занимающаяся помощью политзаключенным. А в 1975 г. СССР подписал Хельсинкские соглашения о соблюдении «прав человека», и этим сразу воспользовались. В Москве под руководством Орлова, Щаранского, Амальрика и Гинзбурга возникла «Группа содействия выполнения Хельсинкских соглашений в СССР». Каждые 2 недели она выпускала «Информационные документы», куда собирались факты о «нарушениях прав человека».

То есть группа, взявшая на себя функцию проверять и доносить за границу, а как СССР соблюдает взятые обязательства. Финансирование пошло через Гинзбурга, через «Фонд Солженицына», который удивительно «вовремя» был создан за рубежом. И как-то очень уж быстро сформировалась целая сеть – украинская, литовская, грузинская, армянская Хельсинкские группы, связанные с московской. Причем «правозащитники» оказались тесно связаны с националистами. Например, грузинскую Хельсинкскую группу возглавлял будущий диктатор Грузии Звиад Гамсахурдиа. А диссидента Юрия Орлова одно время прятали бандеровцы и рекомендовали друг другу: «Цэ наш москаль!» [118].

Влияние партийной идеологии в СССР падало. А в возникавшую пустоту врывались влияния извне. В данном отношении союзником Запада становился даже технический прогресс. Так, с 1960 г. рижский завод ВЭФ начал массовый выпуск портативных транзисторных радиоприемников «Спидола». Любой мальчишка, заимевший «спидолу», мог расположиться во дворе или сквере, без контроля родителей слушать зарубежную музыку, а заодно и «вражьи голоса». (Между прочим, в латышском народном эпосе «Лачплесис» Спидола – имя ведьмы, олицетворения сил тьмы. Случайное ли совпадение?)

А следом грянула «магнитофонная революция», позволившая широко распространять, переписывая друг у друга, неподцензурные песни, ту же рок-музыку и передачи из-за рубежа. «Окнами» для проникновения чужих веяний становились социалистические страны. Там, чтобы не раздражать население, допускались более широкие «свободы», чем в СССР. У них действовали и собственные связи с западными государствами. И через них попадали в СССР всевозможные журналы, книги. Причем в первую очередь пользовалась спросом не политика, а порнушка. Но именно это и требовалось для воздействия на среднего советского человека! Это оказывалось намного эффективнее, чем политика!

По мере «разрядки» в прокате шло все больше зарубежных фильмов. Народ раскатывал губы, видя шикарные автомашины, рестораны, бары, огни реклам, богатые виллы с небоскребами, полураздетых красоток. Такая жизнь казалась идеалом, настоящим «земным раем». Каждый воспринимал как неоспоримую аксиому: «у них» гораздо лучше. Вспоминали ли при этом о своем хорошем? О тех же бесплатных лечении, обучении, летнем отдыхе, безопасности, порядке? Нет. Они подразумевались как само собой разумеющиеся, привычные. А западные соблазны манили, влекли…

Молодые придурки слепо копировали их, и появлялись советские хиппи, панки, демонстрируя «протестный» образ мысли и поведения. А интеллигенция, разочаровавшись в химерах коммунизма, ударялась в духовное искательство. По сути, находила себе другие химеры. Заражалась импортным ядом «общечеловеческих ценностей», охотилась за «смелыми» произведениями, за «живой» мыслью. В 1974 г. в Москве открылось представительство фирмы «Ксерокс». Множительные аппараты стали появляться в научных, производственных, партийных, комсомольских учреждениях. С их помощью развернулось тиражирование подобной литературы.

Но опять же диссидентские материалы и «самиздаты» никого по большому счету не интересовали. Другое дело – «камасутра». Или то, что почиталось интеллектуальными вершинами. В ксерокопиях ходили по рукам романы Ефремова, на склоне лет увлекшегося индийской философией, «фрейдомарксизмом», эротизмом, от утопий коммунистической фантастики шагнувшего к «Таис Афинской», где он воспел «красоту» язычества, «сокрытую мудрость» древних темных культов и мистерий. Можно смело предположить, что как раз «Таис Афинская» дала мощный толчок к зарождению в России неоязычества.

Бешеным спросом пользовались и романы Стругацких, и интерес многократно подогревался тем, что авторы «гонимые», их книги «запрещенные». Действительно, некоторые их произведения вызывали трения с партийной цензурой, печатались в журналах с сокращениями, а в полном виде тут же переиздавались за границей «Посевом». Невзирая на это, Стругацкие были любимцами Андропова. Кто бы посмел их «гнать»? А в своих романах они от космических приключений и веселого критиканства перешли к унылым и пессимистическим мудрствованиям – это так нравилось интеллигенции, отвечало ее собственному душевному настрою.

КГБ и патриоты